Поседевшее от времени купе поезда «Санкт-Петербург—Вологда» было на удивление чистым. Видимо, этот вагон много лет простоял забытым где-то в дальнем углу депо, и только недавно выкатился оттуда на бескрайние просторы моей родины. Из старых спрятанных где-то под обшивкой колонок доносился голос Ивана Кучина, повествующего трагичную историю про человека в телогрейке. После него пассажиры поезда ознакомились с ещё парой неизвестных мне экземпляров отечественной блатной музыки. Наконец колонки умолкли, а где-то вдалеке прозвучал пронзительный тепловозный гудок. Поезд дёрнулся, и за окном тихо поплыл перрон Ладожского вокзала.

Следующим утром с часовым опозданием мы прибыли в Вологду. Торг с таксистами занял менее одной минуты, и спустя некоторые время мы пролетели мимо перечёркнутой красной полосой таблички с названием города. Наш путь лежал в Кириллов. Над верхушками чёрных деревьев висели плотные тучи, каждые десять минут смачивавшие оголенную землю холодным дождём. Один раз внезапно выглянуло умудрившееся найти небольшую брешь в густых серых облаках солнце. Правда не прошло и пары минут, как оно спряталось обратно, и больше мы его в течение нашей поездки не видели.

Дорога заняла примерно два часа, в течение которых таксист знакомил нас с новинками русского шансона.

Мы остановились в маленьком гостевом доме на окраине Кириллова. Наскоро побросав свои вещи, мы отправились на прогулку. Было чертовски холодно.

Единственный вопрос, всё утро крутившийся у меня в голове, неожиданно материализовался на одной из старых урн, встретившихся по пути. Действительно, зачем я сюда приехал в такую мерзкую погоду?

Город Кириллов раскинулся на северо-западном берегу Сиверского озера.

Название озера происходит от финно-угорского «Syväjärvi», что можно перевести как «Глубокое озеро». За прошедшие века название обрусело, приняв сегодняшний вид.

Вообще, местные топонимы довольно однозначно указывают на древних жителей этих земель. Например, небольшая бухта у южной стены Кирилло-Белозерского монастыря называется Лохти. Достаточно поверхностного знания основных финских топонимообразующих слов, чтобы догадаться, что произошло оно от «lahti» — залив.

Что касается глубины озера то тут судите сами, насколько реальность соответствует названию, — максимальная отметка составляет 27 метров.

На исходе XIV века в эти малонаселённые земли пришли московские монахи Кирилл и Ферапонт, обосновавшиеся в землянке, вырытой в холме на берегу озера. С этого момента началась история Кирилло-Белозерского монастыря.

XIV-XV века — время, когда Москва и Новгород вели активную борьбу за обладание северными землями. Строительство  новых промосковских монастырей всячески поддерживалось московскими князьями.Очень быстро Кирилло-Белозерский монастырь стал важнейшим форпостом на северо-западе Московского княжества. У его стен за несколько десятков лет выросла крупная торговая слобода.

В 1600 году вокруг монастыря была построена первая каменная ограда с 8 башнями.

В Смутное время монастырь выдержал осаду польско-литовских интервентов.

В середине XVII века были возведены новые каменные стены монастыря, которые и сохранились до нашего времени.

Опальный патриарх Никон, сосланный сюда в 1676 году, называл Кирилло-Белозёрский монастырь одной из трёх величайших крепостей России.

Сохранившаяся до наших дней фортификационная система состоит из двух больших частей — Старого и Нового городов.

Старый город — более древний, включает в себя два примыкающих друг к другу монастыря — Успенский и Ивановский. Успенский — старше, именно с него началась история города. Ивановский монастырь появился в XVI веке. А спустя ещё сто лет в ходе модернизации фортификационных сооружений была построена новая крепостная стена, окружившая в том числе и Новый город.

Мощная крепость, внезапно выросшая посреди вологодских лесов и болот, выполняла сразу несколько важнейших функций.

Во-первых, она являлась стратегически важным форпостом на северо-западной границе московских земель, надёжно защищавшим этот регион от влияния Новгорода и от возможного нападения шведов. Кроме того, проходящие через Белозерье торговые пути были с этого момента надёжно защищены.

Во-вторых, мощная крепость могла в перспективе стать надёжным убежищем для московских князей на случай каких-либо проблем. Расположение вдалеке от Москвы в данном случае имело исключительно положительное значение.

Успенский монастырь. В центре монастыря находится Успенский собор, фотографий которого я не делал.

На фото — Водяные ворота с надвратной Преображенской церковью.

Через эти ворота можно выйти к берегу Сиверского озера.

Свиточная башня — единственная сохранившаяся полностью из старой системы укреплений Успенского монастыря. Все остальные башни были перестроены во время модернизации в XVII веке.

Кроме этого, лишь на этой башне сохранился деревянный шатёр.

Ивановский монастырь. Как раз на этом холме изначально поселились в землянке монахи Кирилл и Ферапонт.

Ивановский монастырь всегда был беднее своего более древнего соседа. Наверное, по этой причине помимо культовых построек на его территории располагались две кузницы и две больницы.

Старая ограда Ивановского монастыря.

Сохранившаяся первозданная стена, некогда окружавшая Ивановский монастырь со стороны Сиверского озера.

Посреди стены — Глухая башня, единственная из старых неугловых башен, не имеющая сквозных ворот.

Именно эта стена смогла выдержать польско-литовскую осаду в 1612—1613 годах. Незадолго до осады укрепление было надстроено одним дополнительным ярусом. В 1630 году решили надстроить ещё, после чего часть стены рухнула.

После этого отрезок со стороны озера была на всякий случай укреплена контрфорсами — грунт-то болотистый, а новые обрушения стен ввиду неспокойного времени пришлись бы очень не кстати.

На левом фото — стены Успенского монастыря. Это — наиболее древние сохранившиеся укрепления. На правом фото — крепостные стены Нового города середины XVII века.

В 1652 году был издан царский указ о строительстве новых укреплений вокруг монастыря. Для этого на место был прислан французский специалист Жан де Грон, который начал модернизировать крепость по новомодной итальянской бастионной системе. Однако не успев начаться, работы были остановлены по просьбе монастырского настоятеля — мол не допустим строительства на русских землях по европейским проектам, даёшь фортификацию как в Троице-Сергиевой лавре! В итоге спустя год строительство было продолжено уже под руководством местных инженеров.

В-общем, не суждено было появиться среди вологодских болот европейской системе бастионов и равелинов.

Вологодская башня. На заднем плане — Казанская башня с главными въездными воротами и Московская башня.

Старые укрепления дышат древностью.

Долго ли сможет сопротивляться древний дух современным реставраторам — большой вопрос.

Претендент в номинацию «лучшее окно в мире».

Как я уже писал выше, московские князья всячески поощряли строительство новых монастырей на окраинах своих земель, поэтому неудивительно что монах Ферапонт, основавший вместе с Кириллом Кирилло-Белозерский монастырь, покинул его менее чем через год и основал в 15 километрах свой монастырь.

Ферапонтов монастырь — конечно, живописный, но вполне обычный.

Ехать сюда стоит только ради изучения внутренней росписи местного собора, выполненной Дионисием в 1502 году.

К сожалению, фотографировать фрески строжайше запрещено — к каждому посетителю приставляется упрямая надсмотрщица, которая внимательно смотрит за соблюдением запрета. Поэтому вместо фресок держите монастырский натюрморт с пожарным щитом.

В следующий раз расскажу про Вологду.

Не переключайтесь!

Продолжение: Вологда или Ода резному палисаду