Последние несколько дней мы всей семьёй гостили на даче у наших дорогих друзей Шишкиных. Именно там на диване в гостиной я позавчера готовил для вас пост про свои итоги уходящего года. Ну а сегодня, лишь вернувшись домой, спешу поделиться с вами зимней красотой, в окружении которой мы провели это прекрасное время. Итак, зима 2021 года, Ленинградская область, бывшие пограничные земли Финляндской Республики.
Конец декабря — время тёмное, как ни посмотри. Светает поздно — только к десяти утра. А всего через несколько часов солнце, в это неприветливое время года чаще скрытое за низкими наваристыми облаками, уже снова закатывается за укрытый морозной дымкой горизонт.
Последние несколько лет декабрь в Санкт-Петербурге был — словно и не декабрь: дожди, редкие ночные заморозки, славно если хоть чуть-чуть ночью землю снегом припорошит. А так: солнца не видно, всё серое, сумеречное, невыразительное, холодное. Даже выходить на улицу не хочется!
Зато эта зима — как встарь: лютые метели, трескучий мороз, днём — солнце, ночью — звёзды, и везде — снег, снег, снег, бликами отражающий холодный свет выглядывающей из-за верхушек сосен луны так, что можно ночью гулять по лесу без фонаря, ведь и без него всё видно. Всё как в беззаботном детстве! Последний раз такая зима была в 2010 году, двенадцать лет назад (этого сайта тогда ещё не было, и вообще я только-только начинал путешествовать; помните — Таллин, Светогорск, Новгород?) Чудное время было!
* * *
В окружении благородного хвойного леса прячется маленькое садовое товарищество — Турышево. Живущие в нём круглый год мои друзья Шишкины иронично называют его на французский манер — Туршевелем.
До 1939 года это была территория Финляндии. Там где ныне теснятся неправильной формы участки садового товарищества, в XIX веке стояла торппа некоего Кюмяляина (в оригинале — Kymäläin). Торппа — традиционное для Скандинавии обозначение уединённого хутора, обычно сдаваемого владельцем в пожизненную аренду с целью извлечения прибыли. Арендатор, который назывался торпарём, чаще всего возлагал на себя обязательство обработать на землевладельца определённое число подёнщин, в XIX веке — как правило, две-три в неделю.
C конца XIX века и до самой Зимней войны на месте современного Турышево располагался хутор Мюллинотко (в переводе с финского «mylly» — мельница, «notko» — лощина). А по огибающей его маленькой извилистой речушке с забавным для русского уха, но несомненно имеющим финские корни названием Кожица раньше проходила граница между Великим княжеством Финляндским и Санкт-Петербургской губернией, а с 1920 по 1939 год — государственная граница между СССР и Финляндской Республикой.
Перекинутый через Кожицу узкий деревянный мостик, будь он на этом месте сто лет назад, соединял бы два непримиримых мира: социал-тоталитарный и социал-демократический. Берег, с которого снято левое фото, — бывшая территория СССР; противоположный — бывшая территория Финляндии.
На лесной опушке в паре сотне метров от ближайших дачных домов укрытая бархатной снежной шапкой стоит старая баня. Местные жители рассказывают, что до войны на этом месте находилась финская водяная мельница, вероятно и давшая название тому самому хутору. Ныне о былой эпохе напоминает лишь небольшая запруда на Кожице, да мотки колючей проволоки в ближайшем густом ельнике — фрагменты старых пограничных заграждений.
Как я уже писал выше, зима в этом году — настоящая. На термометре — двадцать четыре градуса мороза. В лесу снега где-то — по колено, где-то — как в старом анекдоте, «выше колена, но ниже пояса», а где-то — и вовсе по пояс. И прежде чем дойти до бани — нужно сначала хорошо так помахать лопатой пару часов.
Идёшь по расчищенной лесной тропе: под расписными валенками скрипит снег, по соснам скачут жирные белки, а откуда-то издалека доносится протяжный вой, очень похожий на волчий.
Вообще, декабрь под Санкт-Петербургом — удивительное время. Выглянешь за окно — и непонятно: то ли утро там, то ли вечер. Посмотришь на часы: точно, утро! Длинные синие декабрьские сумерки здесь очень похожи на полярную ночь (хотя до Заполярья отсюда — километров семьсот по прямой, не меньше).
Так выглядит Турышево с высоты птичьего полёта — четыре десятка аккуратно нарезанных дачных участков, полностью занимающих всю территорию бывшего хутора. Вокруг насколько видит глаз — лес.
Ведущая к бане тропа теряется среди разнокалиберных сосен и елей.
Кожица — мелка и извилиста. В прошлом у этой реки были другие названия: Хойккаойя («hoikka» по-фински — тонкий, «oja» — ручей), Коскитсанйоки (первая часть этого гидронима мне неизвестна, а вот «joki» по-фински — порожистая река) и даже Мюллюноткойоки (соответственно, по названию того самого хутора). Бурелом в правой части фотографии — последствия разрушительного урагана, пронёсшегося над Карельским перешейком в июле 2010 года.
Так выглядит бывшая государственная граница (здесь самое время вспомнить, что на месте бывшей границы СССР и Финляндии в деревне Погранкондуши, что в Карелии, до наших дней сохранилось здание советской пограничной заставы и придорожный валун с выбитыми на нём надписями «СССР» и «Suomi»).
Если очень долго смотреть на следующую фотографию, слева от бани можно разглядеть небольшую запруду — то самое напоминание о некогда работавшей здесь финской водяной мельнице.
В Кожице круглый год ловится хариус, а весной на нерест заходит щука. Местные старожилы припоминают, что раньше в иной год с мостков можно было поймать даже форель, но это было так давно, что никто уже не помнит, когда и кем этот лососёвый ловился здесь в последний раз.
Кожица, как настоящая финская «joki», даже в тридцатиградусный мороз никогда не замерзает полностью — то там, то здесь виднеются чёрные полыньи. Глубины в этом месте — совсем небольшие: в редком омуте по пояс будет.
Зимняя сказка.
День короток: кажется только-только искрилось солнечными зайчиками по комнате утро, но солнце невозмутимо клонится к горизонту.
Пройдёт всего час, и Кожица, вместе с окружающим её лесом, баней и историей этих земель, укутается до следующего утра вязкой декабрьской тьмой. На небо выскочит луна, которая будет по-пушкински бледным пятном желтеть сквозь мрачные тучи, а из старой низенькой бани, освещаемой светом аккумуляторного китайского фонаря, будут доноситься негромкие голоса верных школьных друзей.
Вот уже и парная натоплена, и веники запарены, а в чане со снегом охлаждается свежий хлебный квас.
Ну а я, пользуясь случаем, поздравляю всех вас с наступающим Новым годом! Искренне верю, что он будет лучше чем текущий.
На этой прекрасной ноте я прощаюсь с вами до середины января. Публиковать в эти дни ничего не буду, ухожу в цифровой детокс. Скоро увидимся, не теряйте!
Не переключайтесь!