Предание про беса и бесиху, некогда обитавших на востоке Онежского озера, было живо среди местных жителей ещё в середине XIX века: мол принесшие «истинную веру» монахи близлежащего Муромского Успенского монастыря ещё пятьсот лет назад изгнали их с этой земли, однако странные фигуры, не иначе как созданные злыми духами, до сих пор можно отыскать на прибрежных скалах. Эта история легла в основу экспедиции российского геолога и археолога Константина Гревингка, бывшего в то время хранителем Минералогического музея в Санкт-Петербурге, который в 1848 году и обнаружил онежские петроглифы, сделав их первое подробное описание.

Главное из изображений — двухметровый «Бес», как прозвали его ещё в XIV веке монахи Муромского Успенского монастыря, — дало название и мысу, на котором оно расположено, — Бесов Нос. В двухстах метрах от его оконечности над водой возвышается небольшой скалистый остров. Его монахи прозвали Бесихой.

Ныне Бесов Нос — одно из самых известных мест на Онежском озере, уступающее своей популярностью, наверное, лишь Кижам. В первую очередь оно привлекает джипперов (это те, кто готов на своих внедорожниках ехать куда угодно, лишь бы там можно было засадить машину по самое не хочу, так чтобы потом её пару дней откапывать). Бесов Нос для них — своеобразная Мекка: на мыс ведёт семнадцатикилометровая старая лесная дорога с несколькими бродами, болотистой грязью и прочими удовольствиями. Проехать по ней можно только на очень хорошо подготовленной технике, и то если «бес не попутает».

Жители ближайшей к Бесову Носу деревни Каршево уверены, что по той дороге быстрее пройти пешком: часа за 3-4 можно управиться, тогда как некоторые джипперы бьются там целый день, а иные — так и вообще до конца не доезжают, засаживая в болоте сразу по несколько машин и возвращаясь потом в Каршево в поисках трактора. Сами каршевяне на машинах туда даже и не суются, предпочитая добираться до Онежского озера на моторных лодках по расположенной рядом с деревеней реке Чёрной.

Современное Каршево — место отчасти отуристиченное. Здесь есть пара гостевых домов, в которых можно остановиться на ночлег, а главное — местные жители в обмен на несколько тысяч рублей с удовольствием доставят вас на свои «Казанках» и «Прогрессах» до петроглифов и обратно, процесс отлажен.

У нас с собой была надувная лодка с мотором. Но так как на реке Чёрной, использовавшейся в советские годы для лесосплава, осталось немало топляка, о который порвать поливинилхлоридный баллон — как два пальца об асфальт, мы решили довериться местному жителю — Александру — который, словно древнегреческий Харон, стал нашим лодочником-проводником в мир духов Онежского озера.

Речка Чёрная встретила нас покосившимся деревянными эллингами местных жителей. Это — вполне типичная картина наших дней: эдакое наследие зажиточных советских времён, когда карельские деревни были ещё живы, а не бились в агонии, и чуть ли ни каждый местный житель обладал каким-никаким личным водным транспортом.

Рядом с Каршево Чёрная — совсем неширока. Вода в ней — действительно тёмная, болотистая, недвижимая, будто загустевшая смола.

На следующей фотографии хорошо видна причина, по которой мы решили предпочесть дюралевый «Прогресс» надувному «Викингу», — беспорядочно торчащий из под воды топляк. Раньше эти затонувшие несколько десятилетий назад брёвна лежали на дне и особых проблем никому не доставляли. Но незадолго до нашего приезда над Онежским озером пронёсся ураган. Он повалил в реку новые деревья, которые, зацепившись за старые стволы, подняли их из речных недр, превратив русло реки в аналог минного заграждения.

Как показала практика, наше решение не спускать здесь на воду надувную лодку оказалось верным: даже Александр, который, кажется, знает на Чёрной каждую пядь, всё равно пару раз хорошо так стукнулся о сокрытые в толще мутной воды брёвна днищем.

Река Чёрная в октябре блистательно красива.

Вдоль её, как сказал бы классик, «мшистых, топких берегов» стройными рядами стоят золочёные октябрьской прохладой берёзы.

Над их поникшими в ожидании скорого наступления зимы кронами элегантные длинношеие лебеди устремляются в тёплые края.

Окружающий рельеф больше напоминает Западную Карелию — Ладожские шхеры или Паанаярви.

Наконец, опасная часть реки пройдена. Можно ускориться.

Двадцать километров водного пути от Каршево до устья Чёрной проходятся примерно за пятьдесят минут. Это — самый быстрый и безопасный способ добраться до Бесова Носа.

Устье реки Чёрной. За двумя ограничивающими его песчаными косами — бескрайняя гладь Онежского озера.

На противоположном берегу находится какое-то подобие базы отдыха. Летом эти места крайне популярны — многие приезжают сюда на несколько дней пожить в палатках. Онежское озеро, например, очень популярно у мурманчан. Это для нас оно — северное, а для жителей Кольского полуострова это — настоящий юг.

Да что уж, даже пасмурным октябрьским днём — здесь дюже хорошо. Вот-вот наступит зима, а лес до сих пор полон черники с брусникой.

Ягоды, кстати, хоть и созрели давно, но всё равно вкусные. Мы с Лёхой хорошо так ими подкрепились.

От устья реки до петроглифов нужно пройти с полтора километра пешком.

Последствия недавнего урагана — огромное количество поваленных деревьев.

Некоторым из них — явно больше сотни лет.

Сам Бесов Нос — совсем небольшой. Его протяжённость — около семисот метров, ширина — не более сотни.

На оконечности мыса стоит старый деревянный маяк. Ныне он заброшен.

Хотя все знают это место как Бесов Нос, на самом деле мысов здесь несколько. Например, ближайший к устью реки Чёрной — Кладовец Нос, за ним идут Бесов Нос и Пери Нос. На каждом из них есть свои группы петроглифов.

Вообще вся эта территория — государственный заказник. Вроде как оно должно охраняться государством, но в реальности государству до местного наследия никакого дела нет.

Между мысами Кладовец Нос и Бесов Нос расположен огромный пляж. Летом на нём прорва отдыхающих: всё побережье заставлено палатками, по песку рассекают внедорожники, лес рядом с берегом — завален мусором.

В октябре, однако, здесь пустынно. Кроме нас на всём побережье — ни души.

Волны украшают пляж изысканными узорами.

Горят костры рябин.

Осенний лес, отполированные озером обломки скал, гладкие бараньи лбы. Красота!

Побережье Онежского озера было заселено ещё в VI тысячелетии до нашей эры, то есть восемь тысяч лет назад. Неподалёку от Бесова Носа археологами было найдено свыше пятидесяти доисторических поселений и древних стоянок.

Мыс Пери Нос изрезан красивыми песчаными бухтами.

Вдалеке виднеется Бесов Нос (его легко опознать по возвышающемуся над лесом маяку), справа от него — едва виднеющийся над водой остров Бесиха.

Помимо трёх обозначенных выше мысов-носов онежские петроглифы также расположены на мысах и Карицкий Нос и Гажий Нос, на полуострове Кочковнаволок и на острове Гурий. Всего древних изображений здесь — около тысячи двухсот, и почти каждый год в ходе исследовательских экспедиций обнаруживаются новые.

Петроглифы на Онежском озере располагаются на бараньих лбах буквально в нескольких метрах от воды. Исследователи считают, что древние люди верили, будто здесь встречаются три мира: земной, небесный и подземный, попасть в который можно через воду (подобные верования, например, до сих пор сохраняются у саамов).

Петроглифы выбиты на глубину двух-трёх миллиметров. Размеры изображений — от нескольких сантиметров до четырёх метров.

Разглядеть их на отполированных за много веков камнях — занятие непростое: древние рисунки сливаются с неровной поверхностью скал, трещинами и другими углублениями. Однако, считается, что в прошлом петроглифы были хорошо заметны — свежие выбивки просто должны были резко отличаться по цвету от старых бараньих лбов. А по одной из версий, все эти изображения раньше вообще были раскрашены, просто за несколько тысячелетий краска с них смылась.

Эта теория, например, активно поддерживается норвежскими исследователями. И в музее петроглифов в Алте все наскальные изображения сейчас вновь выкрашены яркой охровой краской. Не знаю, насколько такой подход соответствует задумке доисторических художников, но изучать таким образом их древние творения явно удобнее, чем выискивать их в пасмурную на потрёпанных временем онежских скалах.

На следующем фото — предположительно солярные и лунарные знаки.

Большинство изображений — животные.

Олени.

Лоси.

Птицы.

К слову, самый большой из онежских петроглифов — лебедь, расположенный на полуострове Кочковнаволок в устье Водлы. Его размер — свыше четырёх метров. На следующей фотографии — лебедь на мысу Бесов Нос.

Мыс Пери Нос интересен тем, что на его скалах — много геометрических фигур и различных неопознанных персонажей. Каждый толкует их по-своему. Например, по одной из версий, петроглиф, похожий на многоножку, — мировое дерево. Почему? А пёс его знает...

Вообще, толкование петроглифов — занятие очень занимательное. Можете сами попробовать расшифровать изображения, видимые на следующей фотографии. Самое интересное, что чего бы вы там не нафатназировали — опровергнуть любые ваши выдумки будет практически невозможно. Все петроглифы были созданы в доисторические времена, и никаких письменных свидетельств о том времени, о народах, населявших эти земли, об их обычаях и ритуалах — нет и быть не может. Все что мы знаем о петроглифах на сегодняшний день — лишь теории и догадки исследователей.

Одна из самых популярных у туристов групп изображений расположена на мысу Пери Нос.

Её доминанта — две человеческие фигуры, изображённые в профиль: первая — беременная женщина, вторая — мужчина с эрегированным фаллосом. Эдакая первобытная Камасутра.

Интересно, что у всех изображений людей на Онежском озере — всегда три пальца на руках.

Наконец главный шедевр среди онежских петрголифов — «Бес».

Впервые описавший это изображение Константин Гревингк считал его «могучим богом охоты и рыболовства», господствующим над всеми обитателям суши и воды, а окружающие его фигуры животных — жертвоприношениями в его честь.

Современные исследователи считают, что это всё-таки не «Бес», а «Бесиха», точнее — древняя богиня, неолитическое олицетворение женщины. Пять пальцев на руках олицетворяют её принадлежность к высшим силам. Голова — это небо, один глаз — луна, другой — солнце. Когда она закрывает глаза — мир погружается во тьму.

Трещина на скале, вокруг которой выбито изображение, означает её связь с подземным миром. Вероятно сюда было принято приносить жертвы.

Поверх петроглифа выбит православный крест, а рядом с ним — контрактура имени Иисуса Христа — «IC XC». Таким образом монахи Муромского Успенского монастыря, боровшиеся с язычеством, пытались обезвредить тёмную силу «Беса».

Рядом с «Бесихой» — ещё два крупных изображения: выдра (или ящерица) и налим (или сом). Оба этих животных, вероятно, ассоциировались у древних людей с подземным миром: и выдра и налимы живут в воде, и там стараются держаться поближе ко дну. Некоторые видят в этом какой-то символизм.

Несмотря на то что онежские петроглифы официально находятся под охраной государства чуть ли не с 1930-х годов, фактически все эти годы за ними никто не следит. Ещё в 1932—1933 году на Бесовом Носу было выбито несколько новых надписей. А какие-то надписи появляются на местных скалах и в наши дни... По этой причине онежские петроглифы до сих пор не включены в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

За сим на сегодня всё.

Не переключайтесь!