Когда-то давным давно коми были такими же шаманистами как саамы и ненцы. После обращения их в православие традиционно исходящий от бога и оттого остро конкурирующий с христианством институт шаманов оказался уничтожен. Но свято место пусто не бывает, и так как жизненный уклад коми оставался завязан на различные совершенно не укладывающиея в христианскую традицию ритуалы, место шаманов заняли колдуны. Вновь процитирую опубликованный в 1878 году очерк Павла Засодимского «Лесное царство»:

Вера в ворожбу, в злые и добрые чары развита в зырянах сильнее, нежели в русском крестьянстве. В каждом околотке есть непременно свой колдун. «Колдунов много в зырянах»!— говорят везде в Вологодской губернии. Для многих зырянский край представляется какой-то темной страной чародеев и кудесниц.

Действительно, жители дореволюционного Русского Севера относились к коми колдунам с большим благоговением и трепетом: с одной стороны — боялись, с другой — чтили их иноверную силу, пытаясь обернуть её себе на пользу и приглашая тех на свои обряды — свадьбы и похороны.

Сами коми тоже боялись своих колдунов и для охраны деревень от их чар вовсю использовали смесовые языческо-христианские обереги. Конечно, самой верной защитой от колдовских сил считалось наличие в деревне «своего» колдуна, который мог нейтрализовать могущество или вообще уничтожить «чужого». Интересно, что когда ведун умирал, в его могилу обязательно вбивали осиновый шест: существовало поверье, что все колдуны периодически восстают из мёртвых и бродят по свету, творя всякие пакости.

Согласно коми традиции, колдуны — те же шаманы, но в отличие от последних, считалось, что избирает их не светлая сила (бог), а тёмная (чёрт или нечисть). Колдун, как и шаман, — всегда олицетворялся с проводником, находящимся вне пространства и времени: он связывал мир людей с потусторонним миром, а настоящее — с прошлым и будущим. По поверью, коми колдуны получали свой дар в процессе обряда инициации, который проводился в нечистом месте (бане) и в нечистое время (полночь). В этот момент неофит должен был снять с себя православный крест и попрать его ногами, после чего к нему прибегала собака, а ему следовало проглотить её отрыжку.

Ещё колдуны являлись лесными проводниками и нередко сопровождали охотников на промысле в лесу. Обобщённым образом леса в Коми было слово «Вöр-ва», если дословно — то «лес-вода». В современном языке этот термин чаще воспринимается как архаизм и, если и употребляется, то в значении «природа». Однако раньше этим понятием, традиционно пишущимся с большой буквы, обозначался весь лесной мир со всем, что в нём находится: реками, ручьями, озёрами, болотами и обитающими в них существами — людьми, животными, деревьями, духами. В понимании древних коми Вöр-ва — был огромным мыслящим живым существом, населённым в свою очередь более мелкими разумными обитателями.

Про это не принято говорить, но даже сегодня — в 2021 году — вера в колдовскую силу в некоторых деревнях коми всё так же сильна: и какой-нибудь мужичок, разговорившись, может легко обронить пару-тройку свежих деревенских историй о нечистой силе и защите от неё. А дух леса — Вёрса, аналог русского лешего и одно из центральных божеств коми пантеона, если не по своей силе, то по близости к человеку, — как и прежде играет немалую роль в жизни местных охотников, которые оставляют ему небольшие подношения — хлеб, соль, сигареты, — в надежде, что он поспособствует удачной охоте и поможет вернуться домой.

Многие этнографы XIX-XX веков называли Коми «краем лесных людей». Уже упоминавшийся мной выше Павел Засодимский отмечал, что:

Древний зырянин, живя в лесу и находясь от него постоянно в полнейшей зависимости, поневоле должен был и благоговеть, и трепетать перед ним. Лес давал ему защиту от врага, доставлял ему пищу, одежду и кров. Зырянин любил его, преклонялся перед ним, как перед силой, питавшей и гревшей его. Птицей лесной он кормился, из звериных шкур делал себе одежду. Избыток птицы и звериных шкур он променивал на хлеб и на необходимые для него орудия... Но тот же лес, что снабжал его всем, наводил на зырянина и страх. В тёмной глубине тех же самых благодетельных лесов жили страшные чудовища, пожиравшие людей.

Другой русский писатель Александр Круглов называл коми «сыновьями лесов»:

Зырянин — сын лесов, где он проводит половину своей полуномадской жизни. Грубое дитя природы, далекий от культуры, он любит свои угрюмые леса и в свободную минуту подолгу стоит на одном месте, следя за плывущими облаками, вперив взоры в купу сосен, вдыхая их ароматы, прислушиваясь к шороху белки, к крику пугача, к песне малиновки, к монотонной долбне дятла, к журчанью лесного ключа. Зырянин — поэт в душе; в охоте, помимо материальной выгоды— он видит наслаждение. Труд земледельца слишком будничен для него; охота же, с её тревогами и приключениями, сильнее говорит его сердцу. Зырянин, коми-морт (лесной человек) — чужд полю. Его стихия — лесной океан, где легко затеряться, погибнуть, но где самая опасность таит в себе чарующую прелесть. Моряка убаюкивают морские волны, зырянин засыпает сладко под шум сосен и кедров.

Если на Шри-Ланке существует полтора десятка понятий, обозначающих океан в зависимости от его состояния, то в Коми — примерно такая же ситуация с лесом: есть общее слово «вöр» – лес, есть «парма» — густой тёмно-хвойный лес на возвышенном месте, есть «яг» — сосновый бор на сухом месте, «егыр» — заболоченный сосновый лес, есть «рас» — лиственный лес, а ещё «дав», «гыбад», «чагра», продолжать можно долго...

Как и с лесом в целом, с отдельными деревьями у коми тоже было связано огромное количество легенд и поверий. Например, все деревья подразделялись на «священные» и «несвященные», «сухие» и «несухие», «чистые» и «нечистые». Для каждого из них было своё предназначение.

Самая известная из «древесных» коми легенд — про Ас-пу (в переводе с коми — «Своё дерево»). Коми считали, что такие деревья — двойники людей (интересно, что похожие верование было и у ненцев, вспоминайте историю про Козьмин перелесок; ну а на Русском Севере до сих пор существует культ Священных рощ). Согласно коми легенде, у каждого человека есть своё Ас-пу. Чтобы найти его — нужно отправиться в лес с собакой и дождаться, когда она начнёт лаять на какое-нибудь дерево (смотрите, опять собака, так же как и в поверье про обряд инициации колдуна). Если сделать зарубку на Ас-пу — из него начнёт течь кровь. А ещё такое дерево может разговаривать человеческим голосом, а, будучи срубленным, обладает чудодейственной силой. С Ас-пу связано одно из известнейших коми преданий — про охотника Йиркапа.

Бабушка Додзь

Весь этот пласт сложенной веками традиционной коми культуры постепенно исчезает, но в некоторых уголках региона старые легенды всё ещё живы, более того — к ним можно в буквальном смысле этого слова прикоснуться. Одно из таких мест — древнее коми село Додзь.

Существующее как минимум три сотни лет оно связано с древним преданием о чуди. Здесь стоит заметить, что несмотря на то что коми являются если не прямыми потомками, то как минимум дальними родственниками этого летописного полумифического финно-угорского народа, сами себя они к нему с момента крещения не относят, скорее наоборот — противопоставляют, хотя и не считают тех своими историческими противниками. Получается, те из чуди кто принял в том или ином виде христианство в XIII-XV веках — стали коми, остальные, кто продолжил верить в языческих богов, — так и остались чудью. При этом чудские артефакты — городища и захоронения — вызывают у коми весьма почтительное отношение как святилища, а некоторые из них — вообще считают тех своими предками, в честь которых нужно периодически проводить особые ритуалы на «древних местах».

Крещение заволочских финно-угров проходило с большими трудностями. Существует немало преданий о том, как чудь, не желая предавать своих языческих богов и быть покорённой, шла на групповое самоубийство. Согласно легендам они целыми поселениями уходили в лесную глушь, там выкапывали ямы, укрывались в них настилами на подпорках, и если, отбиваясь в этих ямах, видели неминуемость своего поражения, то разрушали подпорки и гибли. Сюжет про похороненную живьём чудь в разных вариациях встречается по всей территории Заволочья от Онеги до самого Приуралья.

Похожая история связана и с селом Додзь: мол когда пришёл на эту землю Стефан Пермский и решил покрестить чудь, та ушла в лес и похоронила себя заживо в землянках. Из всех них в живых осталась лишь одна девушка, которая в тот момент находилась на промысле. Вернувшись, узнав страшную правду о своём народе и вдоволь наревевшись, она решила — жизнь-то продолжается, и стала дальше охотиться и рыбачить. Приезжавшие к ней в гости купцы не переставали поражаться её красоте и щедрости, и величали не иначе как «длинноволосая дочь чудского племени». Именно это понятие позднее и воплотилось в этнониме «Додзь».

На окраине села в берёзовой роще лежат два валуна. Легенда гласит, что это — тайный чудской знак: когда-то здесь были убиты пришедшие крестить чудь православные монахи. Неподалёку от рощи растёт раскидистая сосна с двумя вершинами. В прошлом в ногах у умерших коми высаживали дерево, чаще всего хвойное, у которого обрезали главный ствол. Существовало поверье, что усопший может вновь вернуться в мир живых, и таким образом древние люди пытались себя от этого защитить. Подобные деревья с двумя вершинами назывались «вожа-пу», считалось что у них — два сердца. Их нельзя было рубить, использовать в качестве дров и уж тем более строить из них дома. Вожа-пу посвящён целый пласт коми фольклора. Места их произрастания ассоциировались с нечистой силой. Коми верили, что если посмотреть между двумя вершинами такого дерева — можно увидеть дорогу в иной мир. Вообще, если копнуть чуть-чуть глубже, культ вожа-пу — очень похож на существовавшую раньше в Карелии и Обонежье традицию создания карсикко (см. статью про Водлозерье), так что подобные погребальные обряды, проводимые с целью защиты от умерших, в том или ином виде когда-то имели место по всему Заволочью.

Согласно преданию, вожа-пу, растущее на окраине села Додзь, было посажено как раз на могиле той самой «длинноволосой дочери чудского племени», поэтому оно так и называется — Бабушка Додзь.

Языческая роща

Возле села Корткерос, металлургического центра древних коми, расположена старая роща. Некоторым деревьям в ней — свыше четырёхсот лет. Место это — очень странное. Некоторые произрастающие здесь деревья неестественно скрючены, на других видны какие-то сказочные наросты. Ещё здесь очень много сросшихся деревьев, как например — берёза с елью или пихта с сосной.

Эта полоса леса, шириной всего-то в двести-триста метров и протяжённостью в несколько километров известна как Языческая роща. Название это — современное. Как назывался этот лес в древности, и был ли он вообще хоть как-то связан с людьми — большой вопрос.

Одно из преданий (возможно — выдуманное уже в наши дни) гласит, что эта роща — древнее место поклонения чудским богам. Рядом с некоторыми особенно примечательными деревьями и сегодня виднеются ямы. Местные краеведы утверждают, что все они — искусственного происхождения, и связывают их с той самой легендой о самозахоронившейся чуди.

Как бы там ни было, в наши дни Языческая роща превращена в туристический маршрут. Пока он оборудован только информационными табличками, поэтому гулять по нему в дождливую погоду — слабое удовольствие: трава, которая здесь местами по пояс, намачивает штаны — хоть выжимай, а тропа иногда ныряет в болотистую грязь, один неловкий шаг — и последняя предательски начинает затекать в кроссовки. А ещё на местной растительности — полно клещей.

Языческая роща выглядит мрачно и неприветливо. Под сенью её деревьев висит какая-то глухая тишина: здесь не слышно пения птиц, а голоса стоящих буквально в нескольких десятках метров людей — будто растворяются в её густом воздухе. Кажется, отойдёшь чуть подальше от своих друзей — и совсем сгинешь в этом лесу.

Все названия деревьев на маршруте относятся к нашему времени, им их дали местные краеведы. С реальной историей это место никак кроме сомнительных легенд пока не связано.

Слева — группа сросшихся деревьев «Семейство». Справа — «Пляшущие деревья» (похожие можно встретить в Тырновском лесу под Рязанью и на Куршской косе под Калининградом).

Слева — группа деревьев «Объятия». Справа — «Ведьмины мётлы».

В обычном лесу можно целый день бродить и ни одного такого узла из веток не встретить, здесь же их — какая-то невероятная концентрация.

Слева — дерево «Дед». Справа — «Стрела с луком».

Слева — группа деревьев «Нывка да зонка» («Девушка и парень»). Справа — дерево «Влюблённые», это — традиционное вожа-пу.

Слева — группа деревьев «Три богатыря». Справа — даже и не знаю что это, какая-то безымянная группа.

За сим на сегодня всё. В следующий раз расскажу вам про православную сторону Коми.

Не переключайтесь!

Продолжение: Троице-Стефано-Ульяновский монастырь или Место, где живёт Бог