«Здесь живут оленеводы и рыбачат рыбаки» — пелось в известной советской песне про Нарьян-Мар. За прошедшие с её выпуска полвека ситуация в корне изменилась: как на небе — «только и разговоров, что о море и о закате», так и здесь, на севере — теперь всё больше обсуждают не оленей и сёмгу, а нефть, газ и всякую сейсморазведку.

Сегодняшний Нарьян-Мар — не совсем город, скорее — агломерация из нескольких посёлков, нанизанных на дорогу, убегающую в направлении к ближайшей железнодорожной станции — в Усинск. После сезонного зимника и отрезка круглогодичного шоссе, под снегом ничем от зимника не отличающегося, из тундры неожиданно вырастает новёхонькое здание Центра арктического туризма. Вскоре за ним начинается посёлок Искателей, до 2004 года бывший частью Нарьян-Мара и ныне из его состава исключённый, затем — районы Нарьян-Мара: Лесозавод, Сахалин, Качгорт и наконец Центральный, то бишь сам Нарьян-Мар. Размеры последнего — примерно два на два километра, обойти его периметру можно минут за сорок, если ветром в тундру не унесёт.

Мы — в Арктике, хоть и сдобренной слабыми отголосками Гольфстрима. Поэтому лето тут фактически отсутствует, по сути это — затянувшаяся прохладная весна постепенно переходящая в такую же по характеру осень. Зато зима в Нарьян-Маре, в сравнении с сибирскими городами, расположенными на той же широте, — относительно мягкая. Длится она здесь не менее восьми месяцев.

Центр арктического туризма — туристическое сердце Ненецкого автономного округа. Это — этнокультурный комплекс, на базе которого организуются туры в различные труднодоступные уголки региона, такие как остров Вайгач, термальные источники Пым-Ва-Шор или каким-то чудом до сих пор действующая метеостанция на Русском Завороте.

Коренной народ, исторически проживающий на этой земле, — ненцы. В прошлом их называли самоедами.

В традиционных верованиях ненцев — три мира: земной, подземный и небесный. Верховное ненецкое божество — Нум, создавший земной мир и отправивший сюда своих семерых сыновей следить за порядком. Единственные из людей, кто может путешествовать между мирами, — шаманы. К ним было принято обращаться за советом, помощью или защитой. Для поклонения богам создавались человекоподобные идолы, которым приносились подношения и жертвы.

Эта культура была практически полностью уничтожена в советские времена, хотя анимистические представления об окружающем мире сохраняются у ненцев до сих пор, правда в сильно урезанном виде.

Священное дерево для ненцев — лиственница. Считается, что в отличие от «земной» берёзы, лиственница связана с небесным миром.

Из её хвои ненцы раньше готовили настой против цинги, а из шишек — против лёгочных болезней. При смешивании этих двух настоев получалась субстанция для лечения ран и гнойников. Также для этой цели иногда использовалась лиственничная смола — для этого её разогревали над костром, после чего, тёплой и мягкой, запечатывали рану.

Именно из лиственницы ненцы традиционно высекали своих идолов, уж не знаю где они её отыскивали в тундре.

До сих пор на севере принято делать деревьям подношения — повязывать на ветви цветные лоскутки ткани и оставлять личные вещи. Мы тоже прошли соответствующий ненецкий обряд на удачу.

Перед тем как сделать подношение, нужно обойти вокруг лиственницы семь раз, иначе, как говорил когда-то Амаяк Акопян, — чуда не произойдёт!

Традиционное ненецкое жилище — чум. Ненцы называют его «мя».

Каркас чума состоит из 20-40 еловых жердей, установленных в форме конуса. Их количество напрямую зависит от достатка семьи: чем богаче семья — тем больше шестов, и тем крупнее чум.

Представленный в Центре арктического туризма чум покрыт современной палаточной тканью. Да, не аутентично, но в наши дни жилища оленеводов в тундре выглядят именно так. В прошлом у ненцев использовалось два разных покрытия для чумов: зимнее — из нюка (покрывала из оленьих шкур), и летнее — из вываренного в течение суток берестяного полотнища.

Интересно, что по ненецкому обычаю установкой чума в тундре всегда занимается женщина. Зимой на это обычно уходит около получаса, летом — в два раза меньше.

Пол из оструганных досок — ещё одно веяние современности. Вообще, в последние годы жизнь ненцев кардинально изменилась: рядом с чумами — снегоходы, внутри — электричество от генераторов, а иногда даже и спутниковое телевидение с интернетом.

Ненецкий чум — это отдельный мир со своими правилами и обычаями, отличающимися для мужчин, женщин и гостей. Через место, где расположен очаг, он связан с подземным миром, через отверстие для дыма — с небесным.

Традиционно жизнь ненцев крутится вокруг оленеводства. Всего на территории Ненецкого автономного округа проживает свыше ста шестидесяти тысяч оленей. В Центре арктического туризма — два.

Нарьян-Мар находится в зоне вечной мерзлоты. В самом городе вечномёрзлых грунтов нет, а вот вокруг — пожалуйста.

Мы отправляемся на небольшую снегоходную прогулку в ближайший пригород. Оленья упряжка нам не положена; как говорил Остап Бендер: «Это карета прошлого, в ней далеко не уедешь. Кроме того, там в подкладке живут маленькие мыши.»

Едем на снегоходах.

Наш путь лежит вдоль реки с чудесным названием Куя. Как можно догадаться из названия, на её берегах ни куя нет.

Конечная остановка — небольшая охотничья избушка, спрятанная посреди чахлого северного леса. Да, да, и в окрестностях Нарьян-Мара растут деревья.

Иногда можно услышать, мол столица Ненецкого автономного округа появилась из ниоткуда посреди голой тундры. Это не так: устье Печоры было заселено русскими ещё в XV веке.

С середины XIX века этот край стал центром лесодобычи. С 1859 года вывозом леса занималась созданная специально для этого «Печорская компания», с 1900 — шведская фирма «Альфред Лидбек и К°». Оба предприятия потерпели неудачу — их суда были уничтожены штормами.

В 1903 году на берегу Печоры появился лесопильный завод «Стелла Поларе», построенный норвежской компанией «Ульсен, Стампе и К°». Десять лет спустя здесь трудилось уже почти девятьсот человек. На территории производства работал театр, а посёлок при нём мог похвастаться больницей, школой, баней, пекарней и даже чайной. Для персонала были построены дома квартирного типа, для сезонных рабочих — казармы. Место, где раньше располагался «Стелла Поларе», теперь называется Лесозавод. Это — один из районов Нарьян-Мара.

После революции лесопильный завод оказался национализирован. В конце 1920-х годов поселение рядом с ним получило официальное название «Рабочий посёлок при лесопильном заводе Комилеса № 51 имени Дзержинского». В 1931 году оно было заменено более ёмким и коммунистически правильным Нарьян-Мар (в переводе с ненецкого — «Красный город»).

В наши дни в Нарьян-Маре проживает около двадцати пяти тысяч человек, это — две трети населения всего Ненецкого автономного округа.

Ненецкий автономный округ — типичный нефтегазовый регион, а Нарьян-Мар — один из богатейших городов России. Концентрация дорогих внедорожников на местных улицах — почти как в Москве. Вообще, это - одно из немногих мест на Крайнем севере, население которого в наши дни продолжает расти.

Большинство зданий в городе — до сих пор деревянные. Многим из них — не один десяток лет. Некоторые в последние годы обшиваются ярко-жёлтым сайдингом, так что Нарьян-Мар наших дней — скорее не «красный» город, а «жёлтый».

Дорожные знаки пешеходных переходов почему-то установлены на очень низко, даже ниже пешеходных светофоров.

Подозреваю, что такое решение было подсмотрено в Европе, где в некоторых странах знаки пешеходных переходов для автомобилистов дублируются уменьшенными копиями для пешеходов, и последние как раз и устанавливаются там на высоту человеческого роста. Похоже, что в Нарьян-Маре решили убить сразу двух зайцев одним дорожным знаком.

Наружная реклама.

Частные объявления.

Окраина посёлка Лесозавод.

Морской порт.

Отсюда до ближайшего подобия моря — Печорской губы — почти сотня километров. Навигация на Печоре открывается лишь во второй половине июня и закрывается уже в октябре. За это время в город стараются завезти грузы на всю предстоящую зиму.

В Нарьян-Маре — десять автобусных маршрутов. Некоторые из остановочных павильонов очень достойно стилизованы под чумы.

Есть и современная интерпретация. Она хоть и выглядит «стильно, модно, молодёжно», но с практической точки зрения — не так хороша: от ветра в ней спрятаться тяжелее.

Местами Нарьян-Мар почти прекрасен. Вот, например, деревянное здание главпочтамта, построенное в середине XX века. Единственное, что изменилось за семь десятилетий — крыша: раньше она была деревянной, и её венчал шпиль. С 2000 года дерево покрыто медными листами, а шпиль исчез.

Здание администрации Ненецкого автономного округа — комбинированное: центральная часть — кирпичная, крылья — деревянные. Прилегающая к нему площадь носит красивое название Марад-Сей (в переводе с ненецкого — «Сердце города»).

Если я не ошибаюсь, это — единственное деревянное здание, в котором в наши дни размещается региональная администрация.

Местами Нарьян-Мар — уродлив. Почти всё, что было построено здесь за последние полвека, — безобразно. Это — не проблема отдельно взятого города, это — проблема всей страны: русская архитектурная школа, прошедшая увлекательный путь от белокаменных храмов Залесской Руси до сталинского ампира, была в одночасье уничтожена в хрущёвские времена, и плоды этой «борьбы с архитектурными излишествами» мы пожинаем до сих пор: теперь что не построят — один колхоз получается.

Все эти поздне-, и в особенности постсоветские строения, облицованные омерзительным керамогранитом, — можно смело снести хоть завтра, город от этого только выиграет!

Одна из интересных страниц ненецкой истории — оленно-транспортные батальоны, воевавшие во время Второй мировой войны на Карельском фронте. Сформированные из оленеводов — преимущественно коми и ненцев — они в условиях зимы и полярной ночи самостоятельно добирались на линию фронта, где занимались в основном разведывательно-диверсионными операциями и эвакуацией раненых с полей сражений.

Всего было создано двенадцать оленно-транспортных батальонов. В их составе находилось десять тысяч оленей, две тысячи нарт и тысяча четыреста каюров. Рассказывают, что часть животных, отбившись от своих эшелонов в ходе наступательных операций Красной армии, так и осталась в Финляндии и Норвегии, сыграв потом важную роль в восстановлении сильно поредевшего за годы войны местного поголовья.

В 2012 году в Наряьн-Маре был открыт памятник «Подвигу участников оленно-транспортных батальонов».

Неподалёку установлен ещё один военный монумент — «Ветеранам боевых действий, участникам локальных войн и вооружённых конфликтов».

Указатель расстояний до городов, стран и прочих земель.

Километраж на ряде табличек не имеет ничего общего с реальностью. Но гораздо интереснее другое: такого города как Константинополь официально не существует с 1930 года (единственно возможное современное название этого города — Стамбул). Так как этот указатель установлен на территории кафедрального собора, думаю, что это — намеренное православное искажение (Константинопольский патриархат, все дела).

Ненецкий краеведческий музей занимает одно из современных безликих зданий. Но его экспозиция, в отличие от своей керамогранитной оболочки, очень даже познвательна.

Начало — стандартное: животный мир (почившие мамонты, здравствующие моржи и иже с ними).

Интересно, что задолго до прихода на эти земли самоедов здесь проживали финно-угорские племена. У ненцев они известны как сиртя (или сихиртя). Современные исследователи отождествляют их с летописным племенем печора.

Согласно ненецким легендам сиртя жили под землёй, крепили свои жилища к вечной мерзлоте железными верёвками, добывали золото с серебром и управляли стадами мамонтов в своём подземном мире.

На фото — макет финно-угорского жилища бронзового века.

В наши дни в России проживает около сорока пяти тысяч ненцев. Семь с половиной тысяч живут в Ненецком автономном округе, и около восьмиста из них продолжают вести традиционный образ жизни (в чумах в тундре).

Ненецкие шаманы называются тадибеями.

В Ненецком автономном округе ни одного тадибея не осталось, а вот в соседнем Ямало-Ненецком — семь или восемь живут и сегодня.

А вот жертвоприношения идолам в наши дни уже не приносятся (во всяком случае официально). В прошлом этим занимались исключительно мужчины. В качестве жертвенных животных чаще всего выступали олени, хотя иногда вместо них использовались белые медведи, а в редких случаях — даже кошки.

А вот традиция оставлять идолам небольшие дары — жива по сей день.

Два самых известных ненецких святилища, почитаемых до сих пор, — Козьмин перелесок (по-ненецки — Харв-Пад) и Семиликий идол.

Козьмин перелесок расположен в Архангельской области, на древнем пути из Архангельска в Нарьян-Мар, между архангельским городом Мезень и ненецким селом Несь. В прошлом эта роща считалась священной у всех ненецких тадибеев, которые изготавливали себе остовы бубнов исключительно из местных деревьев. Согласно поверью, деревья в Козьмином перелеске — это двойники людей. Путники, следующие через это место, и сегодня оставляют здесь подношения. Большая часть последних — вполне традиционны: кусочки ткани, ремни, бронзовые и медные перстни и кольца; хотя иногда встречаются и совсем неожиданные — плюшевые медведи, рули от тракторов, бюстгальтеры, а иногда — даже прибитые гвоздями к деревьям мобильные телефоны.

Но самым священным местом у ненцев всегда считался остров Вайгач. Вплоть до 1920-х годов на нём не было поселений — считалось, что это место — исключительно для богов. В прошлом здесь стояло несколько сотен идолов. Вот как описывает Вайгач английский исследователь Арктики Стивен Барроу, побывавший на острове в 1556 году:

Число их (идолов — Прим. автора) было более трёсот, самой плохой и неискусной работы, какую я когда-либо видел. У многих из них глаза и рты были вымазаны кровью. Они имели грубо сделанный облик мужчин, женщин и детей; то, что было намечено из других частей тела, также было обрызгано кровью. Некоторые из их идолов были не чем иным, как старыми кольями с двумя, тремя нарезами, сделанными ножом…

До наших дней сохранился один единственный идол, который ныне перевезён на соседний с Вайгачом остров Большой Цинковый.

Интерьер русской избы конца XIX начала XX века.

Плакаты и фотографии времён Коллективизации.

Ненецкий автономный округ — один из российских лидеров по разведанным запасам полезных ископаемых. И это — далеко не только нефть и газ. Ещё здесь есть уголь, сланец, чёрные, цветные и драгоценные металлы, редкоземельные и радиоактивные минералы. Короче, денег — море. А вот населения — мало, всего сорок четыре тысячи человек.

Валовый региональный продукт Ненецкого автономного округа — почти семь миллионов рублей на одного человека. Для сравнения, этот же показатель в Москве — не более полутора миллионов рублей, в Санкт-Петербурге — менее восьмисот тысяч.

Много лет муссируются слухи об объединении Ненецкого автономного округа в единый регион с Архангельской областью (хотя если изучить историю их взаимоотношений — там ещё с 1930-х годов всё не просто). В реальности ни один местный житель ни за что на это не согласится.

На одной из улиц Нарьян-Мара стоит старинный деревянный дом. Он был перевезён сюда из Пустозерска. Этот город вот уже пятьдесят лет отсутствует на картах, а в старом деревянном доме расположен музей, ему посвящённый.

Пустозерск был основан на небольшом мысу в двадцати километрах от современного Нарьян-Мара в 1499 году. Это был первый русский город за полярным кругом. В XVI веке Пустозерк был административным, торговым, культурным и религиозным центром Печорского края, а также важнейшим опорным пунктом на Мангазейском морском и Чрезкаменном сухопутном торговых путях. В лучшие годы население города составляло около тысячи человек.

С отмиранием северных торговых путей Пустозерск пришёл в упадок, но тем не менее оставался жилым до 1960-х годов. К этому времени поселение имело статус села и состояло всего из дюжины домов. Окончательную точку в его истории поставил несчастный случай: в Баренцевом море утонуло рыбацкое судно, на котором находились все работоспособные местные жители.

В музее Пустозерска экспонируется Евангелие, напечатанное в 1686 году.

Ключ от церковных дверей.

И деревянный кусок какого-то здания (подробности я не записал, но подозреваю, что тоже церкви).

Кстати, распространённое название «Пустозёрск» — неверное. Город всегда назывался именно Пустозерском (с «е», а не с «ё»).

Одно из старейших предприятий Ненецкого автономного округа — Нарьян-Марский мясокомбинат. Свою историю он ведёт с 1930 года. В ассортименте — оленина всех возможных видов, всего — чуть менее двухсот различных наименований.

Самая вкусная — «Президентская». Её готовят путём холодного копчения, без использования каких-либо добавок и приправ.

На фото — цены в магазине при мясокомбинате.

Особенно впечатляет представленный ассортимент консервов из оленины. Ответственно заявляю: те, которые в зелёных банках, с брусничным соусом, — лучшие, из тех что я пробовал в своей жизни.

Нарьян-Мар знаменит не только деликатесами из оленины, но и пивом.

Центр местного пивоварения — ресторан «Тиманъ», где вот уже почти десять лет варят варят пиво под собственными марками «Стелла Поларе» (в честь того самого норвежского лесопильного завода) и «Пустозерское» (в честь первого русского города в Арктике).

Лучшее пиво — разлитое прямо из бродильных чанов.

Кезлинг рекомендует!

Всего в пивной карте ресторана — шесть сортов: светлое «Пустозерское» и пять вариаций «Стелла Поларе» — светлое, тёмное, красное, пшеничное, вишнёвое и, конечно, IPA.

Вместо закуски — дары северной кухни: строганина из семги и белой рыбы да оленина во всех возможных вариациях — шулюм, карпаччо, ростбиф, стейк, гриль и даже плескавица.

Ещё одно прекрасное место, где можно отведать местные деликатесы, — ресторан «Фрегат в Пустозерске». Здесь мы ужинали.

Из фирменного: скоросолка из белой рыбы, строганина из сёмги, печорский сиг, запечённый целиком, ростбиф из оленей вырезки и прочие вкусности.

На этой вкусной ноте сегодня и закончу.

Не переключайтесь!

Продолжение: Дом ремёсел «Тэмбойко» в посёлке Красное или Чем отличается паница от малицы