Это сейчас Пермь — город. А в прошлом (до XVIII века) Пермью называлась обширная территория на северо-востоке Европы — от Северной Двины до Уральских гор. Этимология этого названия проста и восходит к финно-угорским языкам, на которых perämаа — «задняя земля», ну то есть далёкий и труднодоступный край (кстати, по одной из версий, название легендарной Бьярмии, известной нам по скандинавским сагам, и ныне локализуемой на юго-восточном берегу Белого моря, тоже восходит именно к этому топониму). Пермь исторически была заселена коми и делилась на две условных части: Пермь Великую (Камскую) и Пермь Малую (Вычегодскую). В первой проживали коми-пермяки, их главным городом был Чердынь. Во второй — коми-зыряне, их столицей была Усть-Вымь, в «Книге Большому чертежу», изданной в 1627 году, упоминаемая как Старая Пермь.
В XIV-XVI веках в этой точке сходилось сразу несколько торговых путей — из Сибири, с Печоры, с Белого моря, с Новгорода и с Волги, и Усть-Вымь, на языке коми известная как Емдін, тогда несомненно была важным и богатым поселением. Его древнее название до наших дней не сохранилось, известно лишь что здесь находилось крупное языческое капище, уничтоженное при христианизации этого края в конце XIV века.
Дорога из Яренска в Усть-Вымь, проложенная вдоль Вычегды и повторяющая все её изгибы, то и дело заныривает в старинные деревни, скученные вокруг почерневших остовов столетних церквей, в прошлом — верных ориентиров для путников, а ныне — брошенных всеми: Русской православной церковью, государством, местными жителями...
Согласно преданию в 1380 году в Усть-Вымь пришёл миссионер Стефан, впоследствии ставший известный как Стефан Пермский. Здесь он вступил в духовный поединок с верховным жрецом коми-зырян Памой, «чародеевным старцем, лукавым мечетником, нарочитым кудесником, волхвам начальником и обавникам старейшиной».
Победив, Стефан уничтожил языческое капище, срубил и сжёг росшую там священную для коми-зырян берёзу и построил на её месте первую в Перми Малой христианскую церковь. Вскоре вокруг неё возник Михаило-Архангельский монастырь, уже в 1383 году ставший центром вновь образованной Пермской епархии. Обитель существует и в наши дни, но её территория строго-настрого закрыта для посторонних.
Неподалёку от монастыря установлен высокий железный столб, увенчанный флюгером в виде Птицы счастья. Иронично, но этот памятник в виде традиционного языческого символа был установлен в честь 600-летия христианизации этих земель.
Усть-Вымь наших дней — село с населением около семиста человек. Административно оно относится к Усть-Вымскому району, центром которого с 1943 года является соседнее село Айкино.
Архитектурная доминанта Усть-Выми — три четырёхэтажных дома из силикатного кирпича, построенные в середине 1980-х годов. На фронтоне одного из них почему-то выложено кирпичом «Київ».
В целом в Усть-Выми, несмотря на её важное место в истории Республики Коми, — довольно скучно.
Главной и единственной достопримечательностью села является здание уездной земской больницы, появившейся здесь на заре XX века. До этого момента ближайший стационар находился в Яренске.
В наши дни в здании бывшей больницы расположен районный краеведческий музей.
Коллекция музея — довольно посредственна, но дьявол — в деталях: именно здесь становится ясно, что Усть-Вымь — не что иное, как ворота «Нерусского Севера». Отсюда и далее до самых ненецких земель простирается иной мир, так плотно пересечённый с Русским Севером, но в то же время такой далёкий от него.
Как раз в Усть-Выми мы впервые увидели обыденные для Республики Коми вещи, в тот момент показавшиеся нам чем-то удивительным и сказочным, хотя в последующие дни мы стали встречать их на каждом шагу.
Например — унты пимы. Внешне похожие на унты, они отличаются от них тем, что шьются из оленьего камуса — шкуры с голени животного. Исторически пимы были выше колена, но сейчас в Коми в основном используются вот такие модели.
В Санкт-Петербурге или Москве зимой в таких не походишь — после первой стометровки по нашей слякоти их можно будет выкинуть. Но для «Нерусского Севера», где зимы до сих пор настоящие, а снег — девственно чист, — лучшей обуви не найти. Их здесь носит каждый второй.
На фото слева — лыжи, нижняя часть которых также отделана камусом. Камус для лыж мог быть конским, лосиным либо оленьим, но именно последний издавна считался лучшим, так как не скрипел во время передвижения по снегу. Выбор шкур для отделки был очень непростым — направление ворса на лыжах должно было располагаться чётко параллельно их краям.
На фото справа — типичные для Коми дохристианские суеверия: битва лебедя со змеем, сульде — антропоморфная фигура, использовавшаяся местными шаманами, сцена с магическим ритуалом.
Важной страницей в истории Усть-Выми была Герасимовская ярмарка, проводившаяся в течение нескольких десятилетий на стыке XIX и XX веков. Тогда каждую зиму в Усть-Вымь съезжались купцы из Великого Устюга, Чердыни, Костромы, Ярославля, Вологды, Архангельска и Москвы. Здесь можно было купить товары не только со всей России, но и со всей Европы.
На одном из музейных стендов указана интересная информация о ценах, характерных для 1913 года. Так батон ржаного хлеба стоил 4 копейки, белого — 7 копеек, килограмм свежего картофеля — 15 копеек, десяток яиц — 25 копеек, литр молока — 14 копеек, литр сметаны — 80 копеек, килограмм сыра «Российского» — 70 копеек, килограмм сыра «Швейцарского» — 1 рубль 40 копеек, килограмм икры красной солёной — 2 рубля 50 копеек, килограмм икры чёрной зернистой — 3 рубля 20 копеек, выходная рубаха — 3 рубля 50 копеек, костюм деловой для приказчиков — 8 рублей, пальто длинное — 15 рублей, гармонь — 7 рублей 50 копеек, патефон — 40 рублей, дойная корова — 60 рублей, лошадь для повозки — 100 рублей, автомобиль — 2000 рублей.
При этом месячная зарплата составляла: у рабочих провинциальных заводов и деревенских мануфактур — 15 рублей, у рабочих городских фабрик, заводов и служащих — 24 рубля, у рабочих металлургических предприятий в Москве и Санкт-Петербурге — до 50 рублей, у токарей, слесарей и бригадиров — до 80 рублей, у врачей в земских больницах — 80 рублей, у заведующих больницами — 125 рублей, у учителей старших классов в мужских и женских гимназиях — 100 рублей, у начальников почтовых, железнодорожных и пароходных станций — до 300 рублей. Губернаторы в то время зарабатывали 1000 рублей в месяц, а министры и высшие чиновники — 1500 рублей.
Пока все слушали экскурсию, я залез в комнату с музейными фондами, благо дверь была приоткрыта.
Внутри была обнаружена коллекция деревянной утвари, собранной по окрестным
Что-то подобное я уже видел в Тотьме в музее открытого хранения фондов. В Усть-Выми запасники, конечно, намного скромнее, но это ничуть не умаляет их ценности.
Все эти прялки, рубели и миски представляют из себя интереснейший пласт, в прошлом характерный для всех без исключения русских деревень, а ныне — навсегда ушедший в историю и многими забытый.
Это вам не бездушный пластик, отштампованный на китайских заводах. У каждой вещи здесь — своя история, за каждой стоит мастер, некогда её создавший, и семья, использовавшая её в хозяйстве. Их приятно брать в руки, чувствовать их гладкую отполированную за годы использования фактуру, вдыхать их натуральный древесный запах. Именно в этих деревянных вещах, я считаю, хранится истинный культурный код нашей страны. Пока живы они — жива Россия.
Вдоль музейных стен стоят стеллажи, заполненные советскими политическими книгами, в основном — разнообразными ежегодниками с решениями и новостями КПСС. Не очень понимаю, для чего всю эту макулатуру здесь хранят.
Напоследок — экспонат, одним своим видом характеризующий современное положение дел в нашей «великой державе»: инновационный увлажнитель в виде старого ведра, наполненного снегом.
В соседней с Усть-Вымью деревней Вогваздино находится дорожная развязка. Одна из дорог уходит на юг в Сыктывкар, а оттуда через Вятку на Волгу. Вторая устремляется на север — в Ухту, и наш дальнейший путь лежит именно туда.
Не переключайтесь!
Продолжение: Родина российской нефти или Что посмотреть в Ухте
Добрый день, Владимир.
На всякий случай ещё раз — проверьте. На мой взгляд, по тексту статьи есть серьезная ошибка. Над фото у Вас надпись, что это унты. Но на снимке — не унты. Пимы (ударение, поскольку слово финно-угорское, традиционное — на первый слог). Отличие от унтов огромное. Не могу сказать за лыжи, а вот пимы шьют только из определенной части оленей кожи, от копыта до колена, так называемого камуса, о котором Вы немного рассказываете. Почему из камуса. Эта часть оленей шкуры имеет оригинальное и очень интересное строение. Обычно, ворс шерсти у любого зверя широкий у основания и постепенно, при продвижении к верху каждой ворсинки, сужается. Мех камуса имеет иное строение. Ворсинка у основания уже, чем вверху. Поэтому наружная часть ворсинок очень плотно примыкает друг к другу и ворс становится непромокаем. Это важно, поскольку олень — тундровое животное, а при плюсовых температурах тундра — это сплошное болото. И хотя ноги у оленя до колена, как правило в воде, они не промокают. Поэтому про то, что в Питере эту обувь надо будет выкинуть, т. к. она промокнет — сказки. Она не промокнет. Никогда и ни за что. Просто в Питере или Москве когда влажно, тепло. И нога упарится в такой обуви. По той простой причине, что она — очень теплая. Т. к. ворс меха узкий у шкуры и широкий вверху, то между шкурой и верхом ворса образуется воздушная прослойка. А воздух — плохой теплопроводник. За счет этого свойства камуса пимы очень теплые.
Поскольку на пимы идет только часть шкуры, а её на ноге оленя от копыта до колена совсем немного, пимы — очень дорогая обувь (на пошив пары пим требуется шкура НЕСКОЛЬКИХ оленей). Во времена моего детства они стоили 100-120 руб., в зависимости от модели, размера и сложности украшения на лицевой стороне каждого пима. А инженерский оклад тогда был 120-125 руб. Конечно, с северными надбавками получалось под 300, но всё одно — пимы мог позволить себе далеко не каждый. В Москве и Питере северных надбавок не было. Наверное, в т. ч. и поэтому, там не часто встречалась обувь, цена которой была сопоставима с месячным заработком.
В Айкино я был несколько раз, когда ходил от Микуни к Сыктывкару и обратно. Как ни странно, поселок мне запомнился изумительным узбекским кафе. В то время, лет 7-8 назад, узбеки из Самарканда арендовали помещения в здании администрации поселка. Плов, манты, шурпа у них были замечательные. Поэтому узбекских блюд в коми поселках я поел. А вот такого разнообразия национальной кухни, какое, на Ваше счастье, оказалось в Арабаче, не встречал никогда. Вам повезло. И я немного завидую вот такому неожиданному, но теплому и душевному счастью. Спасибо, что Вы написали об этих прекрасных женщинах.
Вычегда в районе Усть-Выма. Сентябрь 2013 г.
Да, конечно это — пимы. Меня ввело в заблуждение, что исторически пимы были выше колена (и их нам показывали позже в Нарьян-Маре). Я почему-то был уверен, что именно в этом их основное отличие от унтов — по длине. А сейчас стал разбираться, и действительно современные пимы именно такие — до колена. В наши дни они стоят от 5-7 тысяч рублей, в среднем — 10-20. Тоже недёшево по средним российским меркам, но они довольно популярны в Коми.
Когда я говорил про питерскую слякоть, то имел ввиду не то что они промокнут, а то что с нашей грязью моментально потеряют свой товарный вид.
Спасибо за оперативный ответ.
По поводу популярности пим. Вы понимаете, я не специалист, в Коми последний раз был достаточно давно, а сельскую часть республики знаю плохо. С популярностью пим в Коми соглашусь. Если честно, за пределами республики я их практически и не видел.
Но, даже несмотря на их популярность, в городах, по моим наблюдениям, распространены они не очень широко. И здесь вопрос не только в дороговизне. Набирающая обороты сплошная автомобилизация населения приводит к тому, что вполне хватает функционала стандартной, фабричной теплой обуви, чтобы добраться от дома до гаража или от стоянки до работы. Такая теплая обувь, как пимы, в городах перестает быть востребованой. Другое дело — сельская местность. Здесь значительно большую часть времени приходится проводить на открытом воздухе и главенствующий принцип — «ноги в тепле», никак не забудешь. Обстановка не позволит.
Другое дело, что широкое распространение пим в сельской местности, отчасти вынужденное. В виду отсутствия, до последнего времени, иных вариантов теплой обуви. Например, тех же валенок, которые в советское время были широко распространенным и доступным видом зимней обуви. Но... Трудоемкость процесса изготовления валенок, отсутствие его механизации, вредность этого производства для здоровья, крайне узкий ассортиментный ряд продукции, низкие оптовые и розничные цены на неё... Все это привело к тому, что в условиях перехода к рынку, валяные производства стали массово банкротиться. В 90-х и начале 2000-х новых валенок просто не было в продаже. Народ повсеместно донашивал то, что купил ещё в советское время. Но как бы аккуратно ты не носил, у любой вещи есть предел износа, после которого её уже не починить. А когда нет альтернативы, приходиться покупать то, что есть, как бы дорого оно ни стоило.
Мы видели очень многих в этой обуви в Ухте и Печоре. Не то чтобы большинство, но в глаза бросалось.
Для холодных зим с белым снегом — самое то, особенно в маленьких городах и сельской местности.
Здравствуйте, я живу в Коми всю жизнь, и поверьте, пимы, не так уж популярны сейчас в Коми, во первых из-за дороговизны, а во вторых сейчас холода не таки уж как раньше, да и соль которой сыпят дороги испортит дорогую обувь, так что смысла нет.
Удивительно пустая статья. Автор увидел доминанту, если он вообще понимает это слово, в двух некрасивых кирпичных домах советской постройки и вскользь через губу проговаривается про 600 летие Православия. Не увидеть нескольких старинных церквей, которые и являются архитектурными, культурными и духовными доминатами нашей Земли, мог только ангажированный человек, далекий от объективной оценки. Только эти храмы и монастырь и есть ценность Усть-Выми. Про наших четырех Святых тоже ничего. Вы действительно очень далеки от нашего Русского Севера. Вас манит все нерусское и языческое. Почему? Бог знает. Все местные (различных национальностей) разделяют общую судьбу с Русским миром.