Дворянский род Брянчаниновых ведёт своё начало от Михаила Андреевича Бренко, служившего при дворе великого князя Дмитрия Донского оруженосцем и погибшего в Куликовской битве. Несколько поколений спустя записи о его потомках встречались уже в шестой части всех родословных книг Вологодской, Курской и Ярославской губерний.

Считается, что село Покровское было пожаловано семье Брянчаниновых в 1617 году «за Смоленское сидение и изгнание ляхов» в Смутное время. В начале XIX века имение унаследовал Александр Семёнович Брянчанинов, решивший построить в селе родовую усадьбу. Вскоре Покровское стало одним из красивейших имений Вологодской губернии.

Получивший отличное образование и имевший одну из лучших в губернии библиотек Александр Семёнович понимал необходимость просвещения не только для дворянства, но и для крестьян. Так в Покровском появилось первое на всей Вологодчине приходское двухклассное училище, в котором в некоторые годы обучалось до пятидесяти крестьянских детей.

Своё родовое гнездо Александр Семёнович строил по последней моде того времени — на европейский лад. Центральное место в имении занимает каменный двухэтажный господский дом в стиле раннего классицизма с двумя флигелями и ведущими к ним полукруглыми одноэтажными галереями.

В наши дни здание усадьбы, как и окружающий его садово-парковый ансамбль, восстановлены в своём первозданном виде. Это — отражение лучшей поры русского классического усадебного строительства.

Кого-то может смутить розовый цвет, в который выкрашены стены дома, но именно так выглядело имение в XIX веке. В письмах того времени Покровское нередко упоминается как «Розовая мечта».

К слову, во времена Александра II Зимний дворец в Санкт-Петербурге тоже был розовым, а привычную всем нам изумрудную окраску он обрёл лишь в советские времена.

Со стороны усадебный дом выглядит небольшим, хотя на самом деле здесь — два полноценных этажа и просторный мезонин.

Фасад здания украшен шлемами, знамёнами, пиками и конскими головами. Это — дань уважения ратным заслугам рода Брянчаниновых.

Считается, что Александр Семёнович был масоном и дружил с Осипом Алексеевичем Поздеевым, одним из духовных лидеров русского масонства. Старожилы ещё помнят ротонду, украшенную масонской символикой, которая когда-то находилась в одном из концов усадебного парка.

Местные крестьяне своих господ очень любили и в 1918 году предупредили последнего владельца усадьбы Владимира Николаевича Брянчанинова: «Завтра придут большевики, мы вас защищать не можем. Вот вам еда, мы вас посадим на поезд, поезжайте в Москву!»

С начала 1920-х годов и вплоть до развала Советского Союза в усадебном доме располагался санаторий для больных туберкулёзом «Октябрьские всходы». На старом фото — одни из первых пациентов.

За годы, пока усадьба выступала в качестве санатория, ей был нанесён серьёзный ущерб, хотя именно благодаря закрытому статусу лечебницы имение сохранилось до наших дней в относительно хорошем состоянии.

Постсоветскую судьбу Покровского предопределило то, что сын Александра Семёновича Брянчанинова — Дмитрий Александрович — впоследствии стал епископом Русской православной церкви, а в 1988 году был причислен ею к лику святых. Вскоре после этого Покровское посетил патриарх Московский и всея Руси Алексий II, с подачи которого и начался процесс возрождения усадьбы.

Восстановление имения происходит при активном участии прямой наследницы рода Брянчаниновых Татьяны Александровны, внучки последнего владельца усадьбы Владимира Николаевича и прапраправнучки Александра Семёновича. В настоящее время она проживает в Австралии, но, несмотря на почтенный возраст, каждый год летом приезжает в Покровское.

Сейчас усадебный комплекс используется совместно учреждением культуры — здесь располагается музей, а также проводятся музыкальные вечера, свадьбы и корпоративные праздники — и православной общиной. Соседство это, как водится, не устраивает ни первых, ни вторых и является предметом постоянного перетягивания одеяла на себя.

В Покровском нас встречали очаровательные девушки — Евгения, заведующая усадьбой, и Елена, выступавшая нашим гидом. В тот день они были выходными, но, узнав что мы хотим посетить имение, специально приехали сюда из Вологды (это — около тридцати километров; к слову, всем сотрудникам музея приходится преодолевать это расстояние ежедневно, кроме одной девушки-кассиршы, проживающей неподалёку и добирающейся на работу зимой на своём снегоходе). Добро пожаловать на Русский Север!

Сначала нас напоили чаем, чтобы мы отогрелись и немного отдохнули с дороги, и только после этого повели на знакомство с местными красотами. Наш гид — Елена — рассказывала про Покровское с таким воодушевлением, что частичка её любви к этому месту передалась и нам. Вообще, все те пару часов, что мы провели в имении, нас ни на миг не покидало удивительное ощущение искренности, с которой девушки относятся к своей работе. Именно благодаря им этот старый дом выглядит живым, будто его прошлые владельцы никуда и не уезжали, а просто вышли ненадолго прогуляться по своему парку.

Я был во многих усадьбах — и заброшенных, и отреставрированных, и практически полностью разрушенных, и находящихся в отличном состоянии, но это — первое место, которое, во-первых, восстановлено с каким-то невероятным вниманием к мелочам, а во-вторых — поддерживается в таком живом состоянии. Здесь ощущаешь себя не как в музее, а как в гостях у своих друзей, и это — прекрасно!

На этом можно было бы и закончить мой сегодняшний рассказ, но я продолжу. Давайте прогуляемся по усадебному дому.

Раньше на первом этаже находились гостиная, кабинет, столовая, круглая зала и гостевые комнаты.

Во всех помещениях круглый год стояли свежие цветы, принесённые из оранжереи и наполнявшие своим благоуханием весь дом.

Самой красивой комнатой была круглая зала. Здесь обычно проходили официальные приёмы, музыкальные, литературные и театральные вечера. В усадьбе регулярно гостили вологодские губернаторы, правящие архиереи и члены дворянского собрания.

Мне тоже удалось немного прикоснуться к аристократическому духу старины. В детстве я ходил в музыкальную школу и даже закончил её по классу фортепиано (ни разу при этом не посетив обязательных уроков по сольфеджио и хору). Удивительно, но я до сих пор могу сыграть некоторые из произведений Бетховена и Моцарта. Получается, конечно, не очень — в такт не попадаю, ноты путаю, но, тем не менее, меня частенько заставляют музицировать в различных музеях (а я, если честно, совсем не против!). Так, пока мы добрались до Нарьян-Мара, я успел поиграть на паре старинных роялей, на пианино и даже на фисгармонии производства начала XIX века.

Премьера, состоявшаяся в усадьбе Брянчаниновых, прошла с успехом.

Фото: Александр Никулин

У Александра Семёновича было шестнадцать детей, семь из которых умерли в младенчестве.

Главным правилом воспитания в Покровском была неумолимая строгость. Усадьба была царством розог: рассказывают, что детей порой могли сечь до обмороков. Экзекуцию можно было получить за что угодно: например, за неправильное построение фразы на французском языке. В ходу были не только телесные наказания, но и постоянные испытания голодом. Утром детям полагался лишь лёгкий завтрак, а за малейшую провинность можно было легко лишиться и обеда.

В наши дни это кажется чем-то из ряда вон выходящим, но в начале XIX века такие жёсткие нормы воспитания в дворянских семьях были очень распространены. С другой стороны, все дети Брянчаниновых получали прекрасное образование: каждое утро на тройке из Вологды приезжали лучшие губернские учителя.

Самым известным представителем рода Брянчаниновых стал сын Александра Семёновича Дмитрий Александрович. В двадцатичетырёхлетнем возрасте он был пострижен в монашество под именем Игнатий и впоследствии дослужился до сана епископа. В наши дни в Покровское постоянно приезжают его почитатели, поэтому усадьба больше известна не как музейный объект, а как место паломничества.

Обратим внимание на детали интерьера.

В прошлом интерьеры усадьбы были украшены изысканной лепниной. В наши дни вся она восстановлена.

Вот — один из немногих сохранившихся оригинальных элементов лепного декора. Ему — больше двухсот лет.

Ещё один элемент, сохранившийся с самой постройки дома — деревянная витая лестница, ведущая на второй этаж.

Вторая лестница, по которой обычно поднимаются все посетители, — восстановленная.

Место это — самое живописное во всей усадьбе.

Его можно фотографировать с любого ракурса.

И всегда будет получаться красиво.

Раньше на втором этаже располагались детские комнаты.

Существует легенда, что здесь на фотографии одного из посетителей неожиданно проявился образ маленькой девочки. Так что, вероятно, в Покровском даже живёт свой собственный призрак.

Мезонин был отдан под хозяйские комнаты. Меньшую, с окнами на село, занимал барин, в большей, обращённой в парк, располагались спальня и будуар его жены.

В период расцвета в середине XIX века в Покровском проживало около четырёхсот крестьян. В то время при усадьбе существовали многочисленные мастерские — ткацкие, золотильные и резные, громадные хозяйственные службы, конюшня с каретником и псарня со зверинцем.

В нескольких десятках метров от господского дома стоит восстановленная Покровская церковь. Храм этот — действующий, в нём регулярно проводятся богослужения.

Усадебный парк — один из немногих сохранившихся до наших дней образцов провинциального ландшафтного искусства начала XIX века.

Основой его планировки служат восемь липовых аллей, которые пересекаясь образуют правильной формы звезду. Липы эти были высажены ещё в начале XIX века, таким образом всем этим деревьям — более двухсот лет.

От усадебного дома через весь парк проходит главная аллея, так называемый «прошпект», которая, спускаясь через три террасы, приводит к пруду, некогда богатому рыбой.

Когда-то в парке были сады с плодовыми деревьями, земляной лабиринт и каменный грот, сложенный из булыжников. Всё это до наших дней не сохранилось.

Не переключайтесь!

Продолжение: Край резных палисадов или Что посмотреть в Вологде