Навстречу бегут знакомые до прожилок названия: Лосево, Сапёрное, Починок, Приозерск. Здравствуй, Karjala!

Лёха, как обычно, удивляет меня своей музыкальной подборкой. Не знаю, откуда он всё это берёт, но, благодаря ему, теперь я знаю о существовании Альбины Сексовой и её хитах «Саша — пидораст!» и «Хуй таджика». Единственное, чего теперь я не знаю, — как мне дальше после этого спокойно спать...

Утром, пока все сладко сопят, наслаждаясь снами, я топаю по насквозь вымокшим мхам навстречу рассвету. Как так получается: вроде ж я — опытный путешественник, объездил полмира, бывал там, куда мало кто добирался, да и на Ладожских шхерах — аж в восемнадцатый раз, но не беру с собой ни треккинговую обувь, ни резиновые сапоги, решив что как-нибудь обойдусь обычными тряпичными кроссовками. Два шага по отсыревшему осеннему лесу — и в ногах у меня приветливо хлюпает болотная вода...

Рассвет в этот раз — хрестоматийно азиатский: солнце просто материализуется из густой дымки на несколько градусов выше горизонта. Эстетики — ноль, но я очередной встрече с ним всё равно рад. В лесу весело щебечут птицы. В заливе игриво плещется нерпа.

На первый взгляд это кажется удивительным, но, несмотря на то что Ладожские шхеры расположены к северу от Санкт-Петербурга, осень здесь наступает позже на одну-две недели. И если в царскосельских парках к концу сентября уже всё золотится, то в Приладожье в это время деревья лишь начинают желтеть. Разгадка этого феномена проста: зябкими осенними ночами ещё не успевшее остыть Ладожское озеро превращается в огромный обогреватель, излучающий тепло и позволяющий местной флоре на целую неделю дольше противостоять наступающим холодам.

Изяществу ладожских сосен могут позавидовать красивейшие заповедники мира. В детстве я думал, что такие деревья можно встретить только где-нибудь очень-очень далеко, в Японии или Корее, но вот они тут — всего в паре сотен километров от Санкт-Петербурга.

Я много где был и много чего видел, но не устану повторять, что Ладожские шхеры — одно из живописнейших мест на нашей планете, сравнимое по своей красоте с Байкалом или Алтаем.

Наш традиционный рацион в осенних вылазках на природу: калмыцкие арбузы, шашлык из фермерской свинины да сыр с маленькой расположенной под Гатчиной семейной сыроварни. Спонсор наших трапез — Царскосельский гостиный двор.

На десерт — конечно же сгущёнка, которую мы каждый раз полночи варим в котелке на костре.

Осенью тихих безветренных дней на Ладожском озере — раз, два и обчёлся. И очень важно их не пропустить. Если вдруг Ладога расштормится — можно и застрять на каком-нибудь из островов на несколько дней, а то и на неделю. Ладожские волны известны своим беспорядочным характером. Иногда они превращаются в хаотичную толчею, сталкиваясь друг с другом во всех направлениях. В такую погоду лучше сидеть на берегу.

За несколько лет мы подружились с ладожской погодой и научились её предугадывать. Теперь мы не верим синоптикам и ориентируемся, в первую очередь, на основанные на собственном опыте приметы. Осенью, например, важное значение имеет направление ветра: южный, со стороны Ладоги, — в это время года обычно несёт холод, а северный, со стороны материка, наоборот — тепло. Если несколько дней подряд идут дожди, то влажность на островах повышается, и потом держится ещё три-четыре дня. От неё холод ощущается сильнее. А если встаёт сухая и ветреная погода, то по вечерам скалы начинают отдавать накопленное за день тепло. В зависимости от этих и многих других факторов условные плюс десять градусов при солнечной погоде могут ощущаться очень и очень по-разному.

Пока я исследую отвесные скалы на наличие новых неизвестных смотровых площадок, Лёха в костюме Адама принимает солнечные ванны, пугая своим видом проходящих мимо байдарочников.

Ладожские пейзажи — живописны вне зависимости от времени года.

Слева — вид с вершины холма Пёлхёнмяки на острове Харьюсаари (в одной из его бухт мы останавливались в августе 2015 года). Справа — пересохшая в этом году протока между плёсом Хелмелянселькя и проливом Киискансалми.

Осина — светофор.

Безымянная скала в одной из безымянных бухт.

Слева — остров Лавуатсаари, известный тем, что на вершине одного из его холмов до сих пор стоит финский наблюдательный пункт.

Если слишком долго бороздить просторы Ладоги, можно случайно слиться с природой. Помните, как в «Пиратах Карибского моря» некоторые члены команды «Летучего Голландца» со временем срастались с обшивкой корабля? Так и у нас на Ладожских шхерах есть свой Дейви Джонс, и те кто проводит с ним слишком много времени — тоже начинают деревенеть.

На горизонте виднеется архипелаг Хейнясенмаа (в переводе с финского — «Сенная земля»). В 1950-х годах там действовал ядерный полигон, на котором испытывали радиологическое оружие массового поражения. Там — интересно.

Остров Исо-Мёккиля.

Незадолго до нового 2018 года в Северном Приладожье был создан национальный парк «Ладожские шхеры». За прошедшие с того момента два с половиной года запала хватило лишь на то, чтобы на деньги Фонда президентских грантов развесить по островам пластиковые таблички, призывающие аккуратнее обращаться с огнём. В целом, дело это — конечно, полезное: ладожские острова известны своими пожарами, подавляющее большинство которых носит антропогенный характер.

Но почему нужно было делать таблички из пластика, а? Вот у вас пластик ассоциируется с заповедным режимом и охраной природы? А что станет с этими табличками, когда тесёмки, на которых они висят, порвутся? Кто их убирать будет через несколько лет?

К слову, мусора на Ладожских шхерах в последние годы стало ощутимо меньше. То ли уровень дисциплины приезжающих сюда туристов вырос, то ли кто-то всерьёз озадачился очисткой местных островов, но рядом с большинством туристических стоянок свалки не только не растут, но и постепенно исчезают. Это — одно из приятнейших наблюдений этого года.

«Шапка Мономаха». Официальное название этого острова — Линнасаари. Исходя из перевода («linna» — крепость, «saari» — остров), здесь когда-то располагалось древнее карельское укрепление.

С вершины острова открывается шикарный вид на бухту Терву.

Группы проходящих мимо байдарочников с высоты напоминают драккары викингов, которые тысячу лет назад частенько захаживали в эти края.

Наступает вечер.

Кто-то традиционно занят делом.

А кто-то беспечно бродит по окрестным островам, любуясь закатом.

Смеркается.

Перед наступлением ночи в ладожских лесах иногда можно встретить сказочных дриад.

Когда солнце прячется за гранитными скалами, мы традиционно растапливаем баню. Это — походная классика: так чтобы горячий пар пробирал до самых костей, и его тепло чувствовалось потом ещё пару дней.

На небе разгораются звёзды, над лесом болтается луна, на горизонте мерцают огни Приозерска...

Сентябрьское небо над Ладожским озером бесподобно, почти как в Сахаре (но всё же чуть-чуть не то).

А что это там зеленеет над лесом?

Да, да, это — оно.

То что наблюдать полярное сияние можно не только на Крайнем Севере, но и под Санкт-Петербургом, я случайно узнал пару лет назад от Маши Новоселецкой. Оказалось, что для наших широт это — вполне обычное явление. И в соцсетях даже существуют сообщества продвинутых любителей, которые внимательно следят за прогнозами и регулярно это самое полярное сияние фотографируют. Иногда, в периоды особо буйной солнечной активности, увидеть его можно прямо с городского балкона, при условии что вы живёте на верхнем этаже где-нибудь на самом севере города, например — в Мурино.

Но, конечно, лучше всего наблюдать за полярным сиянием подальше от города, где небо осенними ночами — по-настоящему тёмное, а на горизонте нет засветки от близлежащих посёлков. Ладожские шхеры для этого — идеальное место.

Полярное сияние и Млечный путь.

В такие моменты кажется, что ничего в жизни больше не надо — была бы прочна палатка. Ну а путь и так будет нескучен...

Не переключайтесь!