Если я собираюсь уехать куда-нибудь далеко ранним утром, накануне вечером обязательно что-нибудь произойдёт — закон жизни. И вот, только мы договорились с Лёхой встретиться на рассвете в Борисовой Гриве, чтобы оттуда рвануть в Карелию, с потолока одной из моих кладовок предательски закапала вода.

Оказалось, что мой сосед сверху очень удачно поменял счётчики на воду, после чего укатил отдыхать на Чёрное море. Один из счётчиков оказался бракованным, начался потоп. Довольно быстро часть моей квартиры превратилась в настоящее болото — я скакал по ламинату с ведром в одной руке и с огромной губкой в другой, словно по болотным кочкам, и каждое моё движение сопровождалось мерзким хлюпаньем воды. Пока приехал сантехник, затопленной оказалась не только моя квартира, но и мои соседи снизу, и даже подвал. Конечно же, утром я никуда не поехал...

Первая половина дня ушла на устранение последствий потопа. Потом мне всё это надоело, и к вечеру я был уже на северном берегу Ладожского озера, где помогал Лёхе собирать лодку.

Обычно наше погружение в ладожские проливы начинается именно так. Позади — 250 километров дороги. Весь наш экспедиционный скарб вытряхнут из машины и свален в кучу на берегу. Насос напряжённо шумит, закачивая в недра лодки кубические сантиметры воздуха. Впереди — только небо, только ветер, только радость...

С каждым летним выездом на Ладожские шхеры мы постепенно перемещаемся всё дальше на восток. Сначала мы спускали лодку в посёлке Берёзово (это — граница Ленинградской области и Карелии). Потом переместились восточнее — на берега острова Кильпола. В этот раз мы спускаем лодку неподалёку от старинного карельского посёлка Вятиккя.

Когда-то это место называлось Артонпохья. Оно упоминается ещё в Писцовой книге Водской пятины в 1500 году — здесь располагалось подворье Валаамского монастыря. Современное название появилось в XVII веке, когда эти земли вошли в состав Швеции. Все православные святыни были разорены, но в глухих скитах на побережье Ладожского озера остались жить некоторые старцы. Местные жители очень их почитали, и называли «святиками». Один из таких старцев жил в окрестностях Артонпохьи, и в одной из налоговых шведских книг посёлок уже упоминается под названием Святикка. Со временем «Святикка» превратилось в «Вятиккя».

Дело идёт к закату. Мы решаем не забираться далеко, а поставить лагерь на одном из ближайших островов — Лауватсаари (Lauvatsaari). На его северном берегу обнаруживается небольшая бухта с пляжем, где мы и останавливаемся.

Заката нет. Облака минут с тридцать переливаются разными цветами, после чего природа успокаивается.

В первый же вечер проходит боевое крещение керосиновой лампы, приобретённой незадолго до поездки.

Как видите, я всё больше проникаюсь различным винтажным стаффом: пусть все эти аксессуары занимают немало места, зато они придают путешествиям особый непередаваемый шарм. Так что моя коллекция всякого олдскульного добра будет постепенно дополняться.

Наступает ночь. Становится холодно.

Утром приходят облака.

Первую половину дня мы проводим на берегу. Пока Лёха колдует над костром, я собираю разрозненные листы финских карт в одну большую.

Наконец погода налаживается — облака убегают вдаль. Мы отправляемся на исследование соседних островов.

Уровень воды в Ладожском озере сильно меняется не только год от года, но и даже в течение одного сезона. Амплитуда изменений может достигать пары метров. В этом году уровень воды бьёт все рекорды — сказывается малоснежная зима и относительно сухое лето.

Мы высаживаемся на острове Вехкамо (Vehkamo).

На бараньем лбу, обычно скрытом под водой, — детские рисунки. В честь чего они здесь появились — неизвестно.

Рядом — огромный пляж из крупной гальки. Обычно он тоже скрыт под водой.

К востоку от Вехкамо находится архипелаг Палосаарет (Palosaaret; в переводе с финского «palo» — огонь, «saaret» — острова). Со стороны Ладоги он имеет не очень приглядный вид — результат разрушительного урагана, пролетевшего над Ладожскими шхерами в 2010 году. На восстановление уничтоженного леса уйдет ещё не одно десятилетие.

Зато внутренние протоки архипелага невероятно красивы.

В одной из бухт находится хорошо оборудованная стоянка.

На двери туристической избушки — пользовательский чат:
— Уроды! Это не баня!
— Ок!
— Уроды!

Другой архипелаг — Лоуккионсаарет (Loukkionsaaret).

Красота!

Плёс Лаивасааренселкя (Laivasaarenselkä).

Красота!

Возвращаемся в лагерь.

На закате идём на «Шапку Мономаха», остров Линнасаари (Linnasaari). Напомню, здесь, судя по всему, когда-то находилось древнее укрепление.

Я неоднократно проплывал мимо этого острова в прошлые разы, но только сейчас догадался подняться на его вершину. Ну что сказать, карелы определённо умели выбирать места для своих крепостей. Озеро прекрасно просматривается во все стороны. Если очень хорошо приглядеться, можно рассмотреть на горизонте две высоких трубы, это — Приозерск.

Острова Кискассари (Kiskasaari) и Каласаари (Kalasaari). Протока между ними давно заболотилась и практически пересохла, так что теперь они превратились в один большой остров. Слева — остров Койонсаари (Kojonsaari), известный своими бесконечными песчаными пляжами, наверное, лучшими на Ладоге.

Справа — остров Хауккасаари (Haukkasaari; «haukka» — ястреб, «saari» — остров; помните, несколько лет назад я показывал вам гору с похожим названием — Хауккавуори). Вдалеке — остров Лавуатсаари, на котором в этот раз находится наш лагерь.

Закат снова не удаётся - солнце плюхается в какую-то большую тучу ровно за несколько минут до того, как мы причаливаем к острову. Взамен природа показывает нам восход луны.

Я, если честно, очень давно хотел оказаться на Ладожских шхерах в полнолуние. Теперь одной мечтой идиота стало меньше.

Ночью снова холодно.

Утром, пока Лёха спит, я иду на вершину холма Сунримяки (Sunrimäki), он находится в восточной части острова Лауватсаари. Оказывается, что тропа туда начинается ровно из той бухты, в которой мы стоим лагерем.

Высота Сунримяки — 54 метра. На его вершине — старый финский фундамент.

В годы Второй мировой войны здесь располагался финский наблюдательный пункт.

В паре десятков метров от фундамента высится прямоугольная бетонная коробка высотой метров в семь. Это — финская дальномерная башня.

Вид из её недр, конечно, уже не тот — всё давно заросло деревьями. Но во времена когда она действовала, акватория Ладожского озера просматривалась с этого места просто шикарно.

Узкий лаз ведёт на крышу.

Ретроперспектива.

С крыши дальномерной башни и сегодня открывается отличный вид на окрестности.

Возвращаюсь обратно в лагерь. Прямо напротив нас — высокая скала Мялинлампи (Mälinlampi). Грех не залезть и на неё.

Подъём непрост — склоны покрыты скользким мхом, который под весом человека целыми пластами резво сползает по отполированному камню вниз. Сорваться — как два пальца об асфальт.

Риск оправдан. Виды с вершины — шикарные. Мы провели там, наверное, не меньше часа, смотря вдаль и думая о вечном.

А потом выходные внезапно закончились, и мы уехали домой.

Не переключайтесь!