В Гурзуф мы попали случайно: ехали в Ялту, увидели указатель, решили свернуть. Так иногда бывает: свернёшь куда-нибудь невзначай, а там — прекрасно. Именно так у нас и получилось с Гурзуфом — этот маленький городок нам так понравился, что до Ялты в тот вечер мы так и не добрались...

Бросив машину на одной из местных всхолмлённых улочек, мы отправились на знакомство с городом. Так как на тот момент мои знания о Гурзуфе ограничивались фактом, что он существует, — мы просто брели куда глаза глядят.

Первое впечатление от города оказалось крайне противоречивым: центральная площадь, известная среди местных как «Пятачок», встретила нас типичным крымским безвкусным самостроем и огороженным фонтаном, почему-то заставленным ящиками с цветами.

После увиденного сразу захотелось убежать из Гурзуфа куда угодно, лишь бы никогда больше сюда не возвращаться. Но мы всё же нашли в себе силы и прошли дальше.

И Гурзуф открылся перед нами совершенно с другой стороны.

Первое, что бросается в глаза, — черепичные крыши. Ответственно заявляю: города с черепичными крышами — прекрасны по умолчанию.

Центральная улица Гурзуфа — Ленинградская, или просто «Ленинградка».

Обрамляющие её домики украшены аккуратными балконами «а ля тюрк». Да, их испоганили пластиковыми окнами «а ля рус» с омерзительной расстекловкой и навесили кондиционеров, но даже с ними главная городская улица не теряет своей индивидуальности.

Верю, что местные жители когда-нибудь поумнеют и вернут своим домам приличный вид. Тогда я куплю себе в Гурзуфе дачу и буду проводить здесь зиму.

В разные стороны от «Ленинградки» разбегаются извилистые улицы-проулки.

У них нет названий, и их нельзя найти ни на одной карте, будто это не милый курортный городок, а Фес эль-Бали какой-нибудь. Именно эти улочки и являются главной ценностью Гурзуфа.

Некоторые из них представляют собой длинные крутые лестницы.

Другие — более-менее пологи.

Но на них всё равно нет места автомобилям.

Время в Гурзуфе застыло: кажется, что здесь вообще ничего не изменилось со времён Османской империи. Так и ждёшь что, что из-за очередного поворота появится какой-нибудь дедуля на ослике, гонящий на пастбище свой гурт баранов.

От всех этих вьющихся улочек с искусными деревянными подзорами явно отдаёт Туретчиной, но это ощущение обманчиво как гурзуфский «Пятачок»: Гурзуф, как и многие другие поселения на южном побережье Крыма, во все времена оставался преимущественно христианским поселением. Как ни крути, Крым ж — це Европа.

Крымская осень — волшебна.

Это летом лабиринт гурзуфских проулков полон густого зноя, а в начале ноября здесь — рай: воздух звенит чистотой, лёгкий бриз доносит шум волн, и обветренные губы чувствуют мягкий привкус морской соли.

Гурзуф — квинтэссенция южнобережного крымского колорита.

Здесь — мило всё.

Дворики.

Котики.

Стильное наследие былых эпох.

Безвкусное наследие современности.

Санкционированная реклама.

Частные объявления.

Тетрадные листы на стенах с написанными от руки названиями улиц.

Коллекционная «Массандра» в каждом втором магазине.

Несколько лет назад на одной из гурзуфских улиц появился памятник кошке «в натуральную величину». Местные зовут её Мусей.

В начале XIX века в Гурзуфе отдыхал Пушкин. Несколько десятилетий спустя здесь творили Айвазовский и Шишкин. А Чехов вообще купил себе здесь дачу.

В 1899 году он писал:

Я купил кусочек берега с купаньем и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени.

В наши дни в этом здании находится довольно посредственный музей.

На «кусочке берега с купаньем» купание ныне запрещено.

Зато «бухточка, в которой может стоять лодка или катер» — всё также хороша.

Очень занимательно читать письма Чехова, в которых он рассказывает о Гурзуфе:

Я надумал так: 20-го марта я поеду в Гурзуф и буду там дышать до 20 апреля, а потом назад домой. В Гурзуфе ничего не делать и гулять, а в дурную погоду писать пьесу. Конечно, это, т. е. поездка в Гурзуф и житье там, не обещают особенных прелестей и для такого аристократа, как я, слишком мещанисты... но что делать? На безрыбье и рак рыба. Буду ходить по саду Петра Ионыча и воображать, что я опять на Цейлоне.

В Гурзуфе можно жить, там есть недурная (хотя и дорогая, дороже, чем в Ницце) гостиница, хорошая там природа, но — увы! — скучно там, как в закрытом чугунной доскою котле. Впрочем, можно пожить недолго, а потом переехать куда-нибудь в другое место, потом в третье – этак и лето пройдет…

К слову, Гурзуф упоминается в «Хожении за три моря» Афанасия Никитина.

В местной бухте путешественник укрывался от бури.

Очередная городская улочка убегает куда-то вниз.

Мы приближаемся к пляжной части города.

Отсюда хорошо видно, что Гурзуф построен на скалах.

Скала слева, на склоне которой располагается отель «Скальный», — Дженевез-Кая (в переводе с крымскотатарского — «Генуэзская скала»). Ещё в VI веке здесь по приказу византийского императора Юстиниана I (того самого, построившего Собор Святой Софии в Константинополе) была заложена крепость Горзувиты. Впоследствии укрепление было перестроено генуэзцами — в бухте располагался один из важных генуэзских портов.

Крепость была разрушена османами в 1475 году. Её руины сохранились до наших дней. Они находятся на территории детского лагеря  «Артек», и увидеть их теперь могут лишь избранные.

Две скалы, возвышающиеся над водой в четверти километра от берега, — Адалары (в переводе с крымскотатарского — «острова»). На них растут мидии, а ещё к ним часто заплывают дельфины. Но главное: Адалары — один из символов Крыма.

В начале XX века на одной из этих скал находился ресторан «Венеция».

Автор: неизвестен. Источник: Tripadvisor

Пляж Гурзуфа являет из себя набор старых волнорезов с ржавой арматурой. На заднем плане виднеется заброшенная стройка жилого комплекса «Лагуна».

За сим на сегодня всё.

Не переключайтесь!

Продолжение: Никитский ботанический сад и Бал хризантем