В большом полукружии горных пород,
Где, тёмные ноги разув,
В лазурную чашу сияющих вод
Спускается сонный Гурзуф.
Николай Заболоцкий. «Гурзуф»
Середина осени — прекрасное время для посещения небольших приморских городков. Пока почтенные Ялта с Севастополем продолжают бурлить, будто не замечая, что курортный сезон уже месяц как закончился, крохотный на их фоне Гурзуф впадает в зимнюю спячку. Квёлый ручеек туристов отворачивается от стынущих пляжей, устремляясь под своды музеев и дворцов, и путаные гурзуфские улицы пустеют: разъезжаются ватаги полуголых бесцеремонных отпускников, за ними пропадают торгующие пластмассовыми китайскими сувенирами крикливые продавцы, наконец исчезают нахрапистые зазывалы на морские экскурсии, владельцы ручных обезьянок и прочие жулики. Побережье успокаивается и до весны окутывается тишиной и покоем — именно таким когда-то был весь Крым, до того как стал всесоюзной здравницей.
В Гурзуф мы попали случайно: ехали в Ялту, увидели указатель, решили свернуть. Так иногда бывает: свернёшь куда-нибудь невзначай, а там — прекрасно. Именно так у нас и получилось с Гурзуфом — этот маленький городок нам так понравился, что до Ялты в тот вечер мы так и не добрались...
Бросив машину на одной из местных всхолмлённых улочек, мы отправились на знакомство с городом. Так как на тот момент мои знания о Гурзуфе ограничивались фактом, что он существует, — мы просто брели куда глаза глядят.
Первое впечатление от города оказалось крайне противоречивым: центральная площадь, известная среди местных как «Пятачок», встретила нас типичным крымским безвкусным самостроем и огороженным фонтаном, почему-то заставленным ящиками с цветами.
После увиденного сразу захотелось убежать из Гурзуфа куда угодно, лишь бы никогда больше сюда не возвращаться. Но мы всё же нашли в себе силы и прошли дальше.
И Гурзуф открылся перед нами совершенно с другой стороны.
Первое, что бросается в глаза, — черепичные крыши. Ответственно заявляю: города с черепичными крышами — прекрасны по умолчанию.
Центральная улица Гурзуфа — Ленинградская, или просто «Ленинградка».
Обрамляющие её домики украшены аккуратными балконами «а ля тюрк». Да, их испоганили пластиковыми окнами «а ля рус» с омерзительной расстекловкой и навесили кондиционеров, но даже с ними главная городская улица не теряет своей индивидуальности.
Верю, что местные жители когда-нибудь поумнеют и вернут своим домам приличный вид. Тогда я куплю себе в Гурзуфе дачу и буду проводить здесь зиму.
В разные стороны от «Ленинградки» разбегаются извилистые улицы-проулки.
У них нет названий, и их нельзя найти ни на одной карте, будто это не милый курортный городок, а Фес эль-Бали какой-нибудь. Именно эти улочки и являются главной ценностью Гурзуфа.
Некоторые из них представляют собой длинные крутые лестницы.
Другие — более-менее пологи.
Но на них всё равно нет места автомобилям.
Время в Гурзуфе застыло: кажется, что здесь вообще ничего не изменилось со времён Османской империи. Так и ждёшь что, что из-за очередного поворота появится какой-нибудь дедуля на ослике, гонящий на пастбище свой гурт баранов.
От всех этих вьющихся улочек с искусными деревянными подзорами явно отдаёт Туретчиной, но это ощущение обманчиво как гурзуфский «Пятачок»: Гурзуф, как и многие другие поселения на южном побережье Крыма, во все времена оставался преимущественно христианским поселением. Как ни крути, Крым ж — це Европа.
Крымская осень — волшебна.
Это летом лабиринт гурзуфских проулков полон густого зноя, а в начале ноября здесь — рай: воздух звенит чистотой, лёгкий бриз доносит шум волн, и обветренные губы чувствуют мягкий привкус морской соли.
Гурзуф — квинтэссенция южнобережного крымского колорита.
Здесь — мило всё.
Дворики.
Котики.
Стильное наследие былых эпох.
Безвкусное наследие современности.
Санкционированная реклама.
Частные объявления.
Тетрадные листы на стенах с написанными от руки названиями улиц.
Коллекционная «Массандра» в каждом втором магазине.
Несколько лет назад на одной из гурзуфских улиц появился памятник кошке «в натуральную величину». Местные зовут её Мусей.
В начале XIX века в Гурзуфе отдыхал Пушкин. Несколько десятилетий спустя здесь творили Айвазовский и Шишкин. А Чехов вообще купил себе здесь дачу.
В 1899 году он писал:
Я купил кусочек берега с купаньем и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени.
В наши дни в этом здании находится довольно посредственный музей.
На «кусочке берега с купаньем» купание ныне запрещено.
Зато «бухточка, в которой может стоять лодка или катер» — всё также хороша.
Очень занимательно читать письма Чехова, в которых он рассказывает о Гурзуфе:
Я надумал так: 20-го марта я поеду в Гурзуф и буду там дышать до 20 апреля, а потом назад домой. В Гурзуфе ничего не делать и гулять, а в дурную погоду писать пьесу. Конечно, это, т. е. поездка в Гурзуф и житье там, не обещают особенных прелестей и для такого аристократа, как я, слишком мещанисты... но что делать? На безрыбье и рак рыба. Буду ходить по саду Петра Ионыча и воображать, что я опять на Цейлоне.
В Гурзуфе можно жить, там есть недурная (хотя и дорогая, дороже, чем в Ницце) гостиница, хорошая там природа, но — увы! — скучно там, как в закрытом чугунной доскою котле. Впрочем, можно пожить недолго, а потом переехать куда-нибудь в другое место, потом в третье – этак и лето пройдет…
К слову, Гурзуф упоминается в «Хожении за три моря» Афанасия Никитина.
В местной бухте путешественник укрывался от бури.
Очередная городская улочка убегает куда-то вниз.
Мы приближаемся к пляжной части города.
Отсюда хорошо видно, что Гурзуф построен на скалах.
Скала слева, на склоне которой располагается отель «Скальный», — Дженевез-Кая (в переводе с крымскотатарского — «Генуэзская скала»). Ещё в VI веке здесь по приказу византийского императора Юстиниана I (того самого, построившего Собор Святой Софии в Константинополе) была заложена крепость Горзувиты. Впоследствии укрепление было перестроено генуэзцами — в бухте располагался один из важных генуэзских портов.
Крепость была разрушена османами в 1475 году. Её руины сохранились до наших дней. Они находятся на территории детского лагеря «Артек», и увидеть их теперь могут лишь избранные.
Две скалы, возвышающиеся над водой в четверти километра от берега, — Адалары (в переводе с крымскотатарского — «острова»). На них растут мидии, а ещё к ним часто заплывают дельфины. Но главное: Адалары — один из символов Крыма.
В начале XX века на одной из этих скал находился ресторан «Венеция».
Автор: неизвестен. Источник: Tripadvisor
Пляж Гурзуфа являет из себя набор старых волнорезов с ржавой арматурой. На заднем плане виднеется заброшенная стройка жилого комплекса «Лагуна».
За сим на сегодня всё.
Не переключайтесь!
Продолжение: Никитский ботанический сад и Бал хризантем
Спасибо, удивительно у вас получается, сделать, казалось, скучное место, загадочным и колоритный.
И как всегда восхитительные фотографии.
У вас безумно интересный блог! А фотографии такие атмосферные, согласна с предыдущем комментарием!
Спасибо! Заходите еще!
Любопытные фотографии, с одной стороны, милые узенькие улочки, с другой стороны, ощущение общей заброшенности. Отдыхали в Гурзуфе несколько раз, впервые с родителями в 67 году, жили где-то наверху у хозяйки в комнате в 2х эт.доме с общим длинным коридором(сама она жила в крошечной времянке рядом). Удобства все были на улице, помню утром много отдыхающих , ждущих свою очередь, умыться холодной водой. А из комнаты , что мы жили на 2м этаже, можно было прямо из окна выйти на крышу дома, что стоял ниже (не наступали, конечно, т.к. черепица сломалась бы). Ходили к морю, валялись на гальке, купались, а вечером готовили с нашей замечательной хозяйкой ужин и до поздней ночи разговаривали. Замечательное было время, мы приезжали раз 5 туда, жили недели три. Да, дочь у хозяйки работала пионервожатой в Артеке, однажды нас провела на территорию, был слет, выступал Маресьев. Спасибо за фотографии, больше не хочу туда ездить, воспоминания детства пусть остаются самыми лучшими