На первый взгляд — здесь нет ничего интересного.

Да, если говорить про ландшафт дальневосточного Крыма, то это — степь. Бескрайняя, упирающаяся прямо в небосвод, летом — выжженная палящим зноем, весной — покрытая благоухающим ковром из трав и полевых цветов.

Булганакские грязевые вулканы

Наверное, самое известное место в окрестностях Керчи — Булганакские грязевые вулканы. Это — такие геологические образования, представляющие собой либо углубления на поверхности земли, либо конусообразные возвышения с кратером, из которых периодически либо постоянно извергаются грязевые массы и различные газы.

Я встречал немало статей в сети, где авторы на голубом глазу сообщают своим читателям, что в России есть всего два места, где можно посмотреть грязевые вулканы: Керченский и Таманский полуострова. Конечно же, это не так — подобные образования можно отыскать и на Кавказе, и на Сахалине, и на Камчатке. Встречаются они и у наших соседей — в Азербайджане и Грузии, не говоря уже о более далёких и экзотических странах.

Булганакская группа грязевых вулканов является крупнейшей в Крыму. От ближайшего посёлка — Бондаренково — в долину ведёт разбитая грунтовая дорога, проехать по которой в 2014 году можно было лишь на внедорожнике.

Со стороны грязевые вулканы выглядят примерно так — неглубокая цветущая котловина, в которой то тут, то там видные бурлящие буровато-серые озерца и небольшие холмики конической формы, по которым стекают асфальтового цвета густые потоки грязи.

Считается, что возраст этих грязевых вулканов — около 20-30 миллионов лет, что даже по геологическим меркам — немало.

Как бы там ни было, места эти известны человеку с глубокой древности. Например, когда через Восточное Причерноморье проходила граница античного мира, грязевые вулканы на Керченском и Таманском полуостровах считались входами в подземное царство мёртвых.

Все Булганакские вулканы делятся на два вида: плоские грязевые озёра, выглядящие так, будто сам конус находится под землёй, а на поверхность выходит только его жерло, и привычные конусообразные образования.

И те, и другие всё время бурлят, поднимая из глубин новые и новые порции грязи и газов.

Со стороны похоже, что вся эта жижа кипит. На самом деле грязь, выходящая из вулканов на поверхность земли, — прохладная. Даже в жаркий день её температура обычно не превышает двадцати градусов.

«Классические» конусообразные грязевые вулканы Булганакской долины — совсем небольшие. Их высота не превышает нескольких метров.

Официально в Булганакскую группу входит семь вулканов. Хотя если посмотреть на спутниковые снимки, заметно, что их здесь значительно больше — около двадцати.

Важно заметить, что количество вулканов постоянно меняется — одни перестают действовать и пересыхают, другие появляются на новых местах, и процесс этот идёт непрерывно. Крупнейшие более-менее регулярные образования имеют собственные имена — сопка Андрусова, сопка Обручева, сопка Вернадского. Все они названы в честь учёных, некогда исследовавших эту местность.

Булганак — название реки, начинающейся в этой долине и впадающей в Керченский пролив.

Ещё так до 1948 года называлось село Бондаренково, ближайшее к полю с грязевыми вулканами. С крымскотатарского Булганак переводится как «грязный» или «мутный».

Кстати, аналогичные грязевые вулканы на Таманском полуострове принято называть «блеваками».

Согласитесь, шикарное слово — точнее ведь и не скажешь. Точно: блеваки.

На фотографиях всё выглядит довольно статично, на самом деле вся эта долина — как один большой живой организм. Везде что-то булькает и пульсирует.

Иногда вулканы начинают извергаться «по-взрослому», тогда грязевой фонтан может бить на высоту до двадцати метров.

Последнее из извержений произошло пару лет назад. Тогда всего за сутки один из вулканов покрыл грязью поле с радиусом более четырёхсот метров.

Окрестности вулканов выглядят так, будто мы попали на другую планету. Так как в состав местной грязи входят соли, на ней ничего не растёт.

Засохшая грязевая корка кажется очень прочной, однако это ощущение — обманчиво. Внизу под ней находится няша, в которую можно легко провалиться. Если повезёт — то по щиколотку, если не очень — то можно и по пояс уйти. Утонуть здесь, конечно, не утонешь — грязь слишком густая, но выбраться без посторонней помощи будет крайне затруднительно.

Говорят, что раньше в этих вулканах нередко гибли козы и даже коровы.

Вот, например, небольшая с виду канавка. Но переехать её даже на нашем внедорожном монстре не так-то и просто — колёса просто проваливаются куда-то в пустоту и начинают поднимать фонтаны жидкой грязи, крутясь вхолостую.

Особо отчаянные, конечно, пытаются подъехать к сопкам вплотную — на грязевых полях отчётливо видны свежие автомобильные следы.

Исследователи говорят, что сопла грязевых вулканов уходят в толщу земли на несколько километров. Есть даже легенда, что во время Второй мировой войны в один из таких вулканов засосало немецкий танк, который до сих пор находится где-то там.

В 1920-х годах в Булганакской долине был построен завод, на котором из местных грязей выпаривались бура и углексит. Производство проработало всего несколько лет, после чего было разрушено.

Считается, что воздух в Булганакской долине пропитан йодом, кальцием, магнием и другими полезными химическими элементами, поэтому прогулка к грязевым вулканам не только интересна, но и полезна для здоровья.

Лучшее время для посещения Крыма, на мой взгляд, — май. С одной стороны, курортники пока ещё не приехали, и полуостров находится в межсезонной спячке, с другой стороны — бескрайние крымские степи превращаются в благоухающие зелёные ковры. Красота!

Аджимушкайские каменоломни

Ещё в античные времена греческие колонисты для строительства своих полисов в Крыму использовали ракушечник, добывавшийся в катакомбах на Керченском полуострове. Вокруг Керчи есть несколько таких подземных систем, но самые известные из них — Аджимушкайские каменоломни, где с мая по сентябрь 1942 года разыгрался один из самых мрачных эпизодов Великой Отечественной войны.

В ноябре 1941 года Красная Армия была вынуждена оставить Крым, за исключением Севастополя, отступив на Таманский полуостров. В конце декабря было предпринято контрнаступление. Несмотря на первоначальный успех, немецкие войска уже в мае снова заняли Керчь, полтора месяца спустя пал и Севастополь.

Красная Армия отступала в большой спешке, и прикрывавшие отступление части, не успевшие покинуть полуостров, спустились в старые каменоломни. Вместе с ними в катакомбах укрылись партизаны и не попавшие в эвакуацию местные жители, в том числе женщины и дети. Всего в две системы Аджимушкайских каменоломен — Центральную, более разветвлённую, и Малую, более глубокую, — в конце весны 1942 года спустилось от 13 до 15 тысяч человек (по другим данным — свыше 20 тысяч человек).

Оборона каменоломен Аджимушкая продолжалась с 16 мая по 30 октября 1942 года. К этому моменту из всех спустившихся под землю в живых осталось лишь 48 человек.

В 1960-х годах Центральная система Аджимушкайских каменоломен была превращена в мемориальный музей.

Над лестницей, ведущей в катакомбы, высится монумент, грозный и величественный, как Родина-мать в Волгограде, как Алёша в Мурманске, как «Жажда» и «Мужество» в Брестской крепости. Эта бетонная громада, стоящая посреди голой степи, будто соткана из стойкости и скорби погибших здесь тысяч людей. Вот, честно, очень сильный памятник, один из немногих действительно достойных напоминаний об ужасах Второй Мировой войны.

Спуск в каменоломни.

Под монументом расположен музей. Здесь в витринах вдоль стен лежат жуткие экспонаты — свидетели тех страшных дней: проржавевшие кружки, простреленные солдатские каски, личные вещи. Отдельное место занимают фотографии, снятые поисковиками, исследовавшими каменоломни спустя десятилетия после войны. От них кровь стынет в жилах.

Известные на сегодня ходы каменоломен тянутся примерно на десять километров. Эти катакомбы — одноярусные, максимальная глубина залегания составляет 16 метров. Температура воздуха на разных участках колеблется от 6 до 11 градусов тепла.

Посещение самих каменоломен возможно только с гидом. Достоверной карты всех выработок и штолен не существует до сих пор, некоторые участки подземелий — обвалоопасны, другие — до сих пор заминированы.

Освещения в подземельях нет — лишь в двух первых залах висят тусклые светильники. На группу выдаётся три фонарика: один — тому кто идёт в начале, второй — кому-нибудь посередине, третий — замыкающему. Фотографировать в каменоломнях строжайше запрещено, за нарушение этого правила обещают прекратить экскурсию и вывести группу на поверхность. Я вызвался быть замыкающим, поэтому получил в руки фонарик, а вместе с ним — возможность сделать несколько кадров.

Стены и потолки Аджимушкайских каменоломен черны от копоти. Здесь поныне чувствуется стойкий запах гари. Кажется, что защитники катакомб всё ещё скрываются где-то в их запутанных коридорах, и это их голоса шепчутся в тёмной дали.

Во время осады входы в катакомбы хорошо охранялись. Сливающиеся с тёмными сводами подземелий каменные стены с едва заметными бойницами представляли из себя практически непреодолимую преграду. Дополнительным элементом защиты были сигнальные рвы, в которые складывали битое стекло и прочий звенящий мусор. Преодолеть их бесшумно было невозможно. При малейшем шорохе сразу открывался огонь на поражение.

К концу осады защитники были настолько обессилившими, что охранявшим катакомбы часовым было разрешено сидеть. Их приводили под руки, сажали на камни, ствол оружия направляли в амбразуру, а палец клали на взведённый курок.

Изначально в каменоломнях было два трактора, которые использовались в качестве генераторов электричества. Но едкий выхлоп, расползавшийся по туннелям, гудение и вибрации, привлекавшие фашистов, наконец, просто дефицит топлива заставили вскоре отказаться от их использования.

Чтобы получить хоть какое-нибудь освещение, защитники жгли старые покрышки, чадящие чёрным дымом. Из гильз от снарядов делали светильники, в которые заливали отработанное машинное масло.

Для перемещения по центральным штольням натягивали телефонные кабели, позволявшие передвигаться в темноте.

Тусклая лампочка, подсвечивающая один из старых тракторов, остаётся позади. Мы погружаемся в густой мрак каменоломен. Луч фонаря будто тонет в нём, выхватывая из густой темноты силуэты реликвий более чем семидесятилетней давности.

Несмотря на практически безнадёжное положение, жизнь в катакомбах шла своим чередом. В самом безопасном месте, на шестнадцатиметровой глубине, был устроен госпиталь, где проводились различные медицинские операции. В операционной не было ни нормального освещения, ни каких-либо лекарств, вместо анестезии пациентам давался стакан произведённого здесь же самогона. При этом процент выздоравливающих был достаточно высок.

Люди приспосабливались, как могли. В результате обвалов в некоторых штольнях образовывались сквозные отверстия, ведшие на поверхность. К ним приносили тяжёлых больных, чтобы они могли подышать свежим воздухом и иногда даже погреться на солнце. Такие места назывались «курортами» или «санаториями».

В первые дни обороны каменоломен немцы вообще не понимали, откуда появляются местные партизаны. Но и своя разведка у фашистов работала, и в селе были предатели, поэтому очень скоро весть о катакомбах дошла и до немецкого командования.

Подземелья были окружены несколькими рядами проволочных заграждений. Выходы пытались замуровывать и минировать, но это не приносило успеха, так как всегда находились новые лазейки. Сначала немцы пытались производить направленные взрывы, вызывая обвалы, но эта практика тоже оказалась неэффективной. Тогда в ход было пущено самое надёжное средство — ядовитый газ. Считается, что в первых газовых атаках погибло до двух третей всех защитников катакомб. Выжившие в дальнейшем научились защищаться от газа, прячась в тупиковых штольнях и завешивая проходы плотными многослойными занавесами.

Запасы продовольствия очень быстро иссякли. Полевая кухня, как и солдатские котелки, оказалась не нужна. В конце мая в каменоломню зашли кавалеристы одной из дивизий. Лошади были сразу забиты, их мясо съедено, а шкуры и копыта закопаны в дальних штольнях. Но уже к концу июня полусгнившие останки были откопаны — из них готовили супы-затирки. Выходившие на поверхность собирали траву и ловили крыс, которых также употребляли в пищу.

Но главной сложностью для защитников катакомб был дефицит воды. В нескольких десятках метров от выхода из каменоломен находилось два колодца: «сладкий» и «солёный». В первые дни туда отправлялось сразу по два отряда: первый выбивал противника и занимал круговую оборону, второй по цепочке передавал в катакомбы вёдра с водой. Человеческие потери при этом были колоссальными, защитники говорили, что за одно ведро воды тогда приходилось отдавать по одному ведру солдатской крови.

Позже были найдены «водокапы». Под них подставляли котелки и каски, в которые собиралась вода. Но этого было недостаточно, поэтому приходилось высасывать жидкость из пористых сводов, и сплёвывать её в ёмкость. За два часа таким образом можно было добыть до 800 миллилитров жидкости. В самые тяжёлые дни раненым выдавалось по столовой ложке воды в день, остальные должны были добывать себе воду самостоятельно.

Жуткие свидетели тех дней — дневники защитников, дошедшие до нас. Сухие строчки оставляют тяжёлые шрамы на сердце.

«Кроме бригад по добыче воды, всем было приказано заниматься уборкой трупов. Закапывали своих целый день, а конца и краю не было. Сегодня мы только на своём участке зарыли 824 человека.»

«Трое умерло только от того, что они ели лошадиные шкуры, жарили их на костре и ели, а потом часами сосали воду, вот и конец.»

«Зато следующий день принес нам большую радость — вечером в штаб пришел воентехник первого ранга тов. Трубилин. Он долго говорил с капитаном, после чего мне было слышно, что он сказал:
— Да, ей-богу, будет же вода!
Смысла я не понял, что за вода и откуда. Оказывается, что этот Трубилин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду. Хотя это и стоило большой напряженной работы, но молодой энергичный товарищ взялся по-большевистски за работу. Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но верить в то, что уже будет вода, никто не верил.
Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колёсами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен и можно было брать воду. Трубилин уверенно дошёл до колодца подземным ходом в течение 36 часов своей упорной работы, пробил дырку в колодце, обнаружил, что воду можно брать, тихонько набрал ведро воды и впервые пил сам со своими рабочими, а потом незаметно принёс в штаб нашего батальона.
Вода, вода. Стучат кружками. Пьют. Я тоже туда. Капитан подал мне полную кружку холодной чистой воды, шепотом сказал:
– Пей, это уже наша вода.
Не знаю, как я её пил, но мне кажется, что там как будто её и не было. К утру вода уже была и в госпитале, где давали по 200 г. Сколько радости – вода, вода! 15 дней без воды, а теперь хотя пока и недостаточно, но есть вода.»

Спустя несколько дней немцы узнали, что гарнизон пользуется колодцем, и забросали его тушами убитых лошадей. Воду после этого стало невозможно пить.

Со временем в штольнях было выкопано несколько своих колодцев.

К середине июля из всех укрывшихся под землёй людей в живых осталось около одной тысячи человек, к началу сентября — около двухсот пятидесяти. В последних числах октября в каменоломнях стало тихо. Фашисты рискнули спуститься туда, но были встречены огнём из темноты. Это был последний бой, после которого немцы прочесали все штольни с собаками и вывели на поверхность сорок восемь человек, в том числе всего семеро из Центральной системы Аджимушкайских каменоломен.

Первые поисковые экспедиции, спустившиеся под землю в 1960-х годах, обнаружили там настоящий «город мёртвых». Истощённые люди умирали прямо на своих постах, и поисковики находили их именно такими — умершими и истлевшими, но не отступившими.

Посещение музея оставляет очень тяжёлое чувство на душе, как Брест, как Освенцим, как рассказы моих бабушек и дедушек про блокаду Ленинграда...

Царский курган

Практически напротив Аджимушкайских каменоломен расположен Царский курган — усыпальница IV века до нашей эры, в которой был похоронен один из правителей Боспорского царства.

Рассказывая в прошлый раз про Керчь, я упоминал про множество подобных захоронений, появившихся здесь благодаря влиянию скифской культуры. Царский курган является одной из крупнейших усыпальниц в этом регионе.

Его высота — семнадцать метров. Вглубь кургана ведёт тридцатишестиметровый дромос, построенный из рустованных каменных блоков. Погребальная камера сложенна из гладких блоков.

Усыпальница была разграблена ещё две с лишним тысячи лет назад, и для кого она была построена — неизвестно. По своим формам она похожа на фракийскую гробницу в Казанлыке, только без расписанной погребальной камеры.

Крепость Ени-Кале

Как я уже упоминал ранее, Керчь расположена в глубине большой бухты. Последняя защищена с двух сторон старыми крепостями. Одна из них — построенная османами Ени-Кале. Она находится на северной оконечности бухты.

Ени-Кале в переводе с турецкого — «Новая крепость». «Старой» была построенная на этом же месте в XIV-XV веках генуэзская крепость Восперо, переименованная турками в Килиседжик (в переводе — «разрушенная церковь»), и уничтоженная запорожскими казаками в 1631 году. Генуэзцы, к слову, тоже возвели своё укрепление не на пустом месте — до них здесь находилось античное городище, руины которого и были использованы в качестве строительного материала.

«Новая крепость» строилась с 1699 по 1706 годы в ответ на взятие русскими войсками крепости Азов, вместе с которым те получили выход к Азовскому морю. По чьему проекту строилось укрепление — неизвестно, исследователи склоняются к мысли, что к проектированию крепости приложили руку французские инженеры. Руководил строительством принявший ислам итальянец Голоппо.

В 1771 году Ени-Кале была сдана практически без боя (за что её комендант на родине лишился головы), и в последующие годы оставалась не у дел. В 1825 году её превратили в военный госпиталь, а к концу XIX века упразднили окончательно.

Крепость построена в виде неправильного пятиугольника, который, следуя крутому рельефу, убегает от моря к вершине ближайшего холма. Каждый из углов усилен бастионом.

Раньше внутри крепости находилось три яруса обороны, два пороховых склада, арсенал, жилые дома офицеров, казармы, водохранилище, баня, мечеть и множество подземных ходов, которые к настоящему моменту засыпаны.

Сохранность крепости — средняя.

Прямо через её территорию проходит железная дорога.

С крепостных стен открывается панорама Керченского пролива.

Крепость Керчь

На южной оконечности бухты находится крепость Керчь, построенная русским инженером графом Эдуардом Тотлебеном после Крымской войны.

История её создания — крайне интересна. Российской Империи по итогам Крымской войны было запрещено иметь крепости и флот на Чёрном море. Но на Азовское море, к которому относился и Керченский пролив, этот запрет не распространялся. Поэтому сразу как закончилась Крымская война, и начался демонтаж укреплений Севастополя, здесь было запущено грандиозное строительство.

Новая крепость была принята в строй в 1867 году. А уже в 1905 году крепость, так ни разу и не принявшая участия ни в одной битве, была признана морально устаревшей и превращена в укреплённые военные склады, в статусе которых и оставалась вплоть до недавнего времени.

В наши дни укрепление является памятником архитектуры, и сюда даже водят экскурсии. Весной 2014 года информации о крепости не было от слова «совсем», поэтому мы ехали туда практически наугад.

Дорога сначала обогнула какую-то полузаброшенную промзону, а потом вывела нас на живописное побережье Керченского залива. Вдоль грунтовой колеи стояли покосившиеся бетонные столбы.

Бастионы, люнеты, бесчисленные казематы, углублённые в землю, прочие постройки и соединяющие их подземные ходы — всё это раскинулось на площади в несколько сотен гектаров. Со стороны вся эта военно-инженерная конструкция выглядит как обычные холмы.

Но стоит немного приглядеться, и вот она — одна из мощнейших крепостей на всём Черноморском побережье.

Чтобы осмотреть хотя бы часть её территории — нужно потратить как минимум половину дня. У нас в запасе была всего пара часов. В общем, надо будет как-нибудь сюда вернуться.

Не переключайтесь!

Продолжение: Кара-Даг — самое красивое место Крыма