Итак, прорвавшись через занесённый снегом перевал, мы въехали на полуостров Нордкин, самый северный в Норвегии.

Нордкин — это три городка: Кьёллефьорд, Мехамн и Гамвик, да несколько малюсеньких рыбацких деревушек. Все они разбросаны по разным концам полуострова и соединены дорогами, которые в зимний период регулярно перекрываются, и единственной связью местных жителей с миром остаётся незамерзающее Баренцево море.

В маленькой долине, где сходятся три дороги: одна на Кьёллефьорд, другая на Мехамн, третья — к древней саамской деревне Дифьорд, живёт саамская семья, которая проводит различные этнографические туры и сдаёт в аренду туристам два небольших домика. В одном из них — с очаровательной синей дверью — мы и остановились.

На всех норвежских дорогах, идущих через горы, стоят шлагбаумы, которые в случае непогоды закрываются. Зимой такие перекрытия случаются регулярно, и тогда проезд по ним возможен всего несколько раз в день в составе организованного конвоя. Расписание его движения указывается на больших оранжевых щитах.

Рядом с домиком, в котором мы жили, было три таких шлагбаума — на каждой из дорог, и только мы приехали, все они опустились — перевалы закрылись, и мы на какое-то время оказались отрезанными от всего мира.

В коттедже было тепло и уютно. За окном ревел ветер и шёл мокрый снег. Эту картину мы наблюдали без малого трое суток.

На следующий день дороги расчистили, шлагбаумы открыли, и мы поехали в Мехамн.

В городе проживает всего около 800 человек, и от окрестных деревень он отличается лишь наличием порта, заправки, почты и гостиницы. По улицам то и дело прогуливаются северные олени.

Мехамн — стартовый пункт для достижения мыса Киннародден, самой северной точки континентальной Европы. Туда из города ведёт пешеходная тропа длиной 24 километра (в одну сторону). Это — официально. На самом деле, никакой тропы там нет, есть только направление — по пересечённой местности через горы. У людей в хорошей физической форме путь в одну сторону занимает около 10 часов. Можно взять с собой палатку, чтобы заночевать на мысу и на следующий день вернуться обратно, а можно заказать катер, который примерно за час доставит вас до города.

В Мехамне есть единственная компания, которая организовывает доставку на Киннародден на катере, — «Nordic Safari». Мы поехали туда, чтобы узнать: в каком состоянии тропа и сколько будет стоить заброска на мыс по морю. На ресепшене нас встретил местный «эксперт по северу», как он сам себя назвал, — Видар, и тут же добавил: «Но вы зовите меня Викингом!»

В это же время там был ещё какой-то мужик с обветренным лицом, выглядевший так, будто он только что пришёл с Северного полюса. Оказалось, что он пару часов назад вернулся с Киннароддена, куда ходил по тропе пешком: путь туда-обратно занял у него два с половиной дня, снега там местами — по пояс, под снегом — вода, с моря дует ледяной ветер, видимости из-за облаков — никакой, а ещё иногда периодически начинается метель, короче — удовольствие сомнительное.

По всему его виду было понятно, что лезть сейчас на тропу — самая дурацкая идея, которая только может прийти в голову, и мы стали договариваться о заброске на мыс катером. Проблема была в том, что на море вот уже неделю бушевал шторм, который, если верить прогнозам, должен был успокоиться только через пару дней. Стоимость лодки была обозначена в размере 4500 крон (по курсу на июнь 2017 года — примерно 32 тысячи рублей) и не менялась ни в зависимости от количества людей, ни в зависимости от направления — туда, обратно, или и туда, и обратно.

Мы обещали подумать и перезвонить, если вдруг соберёмся. На прощание Видар-Викинг как-то умудрился продать Михаилу напечатанную на листе А3 карту тропы на Киннародден — типа на будущее, пригодится! Стоимость покупки составила без малого две тысячи рублей, при том что эту самую карту, при желании, можно было взять бесплатно на стенде, расположенном в начале тропы.

Я завёл машину. В этот момент под капотом что-то жалобно пискнуло и усилитель руля перестал работать. «Приплыли…» — подумал Штирлиц и отправился в центр Мехамна искать автомастерскую. Последняя на весь город была ровно одна, занимала какой-то пыльный ангар рядом с единственной же на город заправкой и была закрыта — католическая Европа праздновала Пятидесятницу.

Делать было нечего — механики были готовы выйти на работу в лучшем случае через пару дней, а ехать куда-то со сломанным ГУРом было рискованно. С другой стороны, погода вскоре должна была наладиться, а это значило, что мы всё-таки сможем добраться на Киннародден, который был заявлен главной целью нашей экспедиции.

Тем временем снова начиналась метель, и нам надо было спешить, чтобы успеть проехать через перевал к нашему домику. Мы быстро забежали в местный магазин, закупились неадекватно дорогим хлебом и подозрительно дешёвым лососем, и отправились в коттедж — ждать у моря погоды.

Некоторые норвежские домики расположены прямо в горах, в стороне от трассы. Добраться до них можно только на снегоходах, и по всей Северной Норвегии рядом с дорогами периодически встречаются стихийные перевалочные пункты, где местные жители паркуют машины и пересаживаются на снегоходы.

Мы успешно доехали до нашего домика, после чего руль вообще отказался крутиться. Ничтоже сумняшеся, я рассказал о нашей беде саамам. Они позвонили знакомому механику в Кьёллефьорд, и, о чудо, он пообещал приехать к нам утром, чтобы посмотреть машину — мол сейчас он гуляет со своими собаками, а потом будет спать. Конечно же, никто ни следующим утром, ни днём, ни даже вечером к нам не приехал.

Запись из моего дневника:

Моей машине, видимо, надоела наша бурная экспедиционная жизнь, и она, весело показав нам на экране несколько раз жизнерадостное утверждение «К̶у̶д̶а̶?̶ ̶В̶ ̶к̶а̶к̶о̶й̶ ̶Б̶а̶г̶д̶а̶д̶?̶ ̶Я̶ ̶н̶е̶ ̶п̶о̶е̶д̶у̶,̶ ̶н̶у̶ ̶н̶а̶х̶у̶й̶,̶ ̶т̶а̶м̶ ̶т̶а̶н̶к̶и̶!̶ гидроусилитель руля требует ремонта», взяла и вообще заблокировала рулевое управление, от греха, а то мало ли я её снова на какой-нибудь заснеженный перевал потащу. Короче, «пизда рулю», в самом прямом смысле этого выражения. Теперь это чудо шведско-китайского автопрома, в одночасье превратившееся из премиального кроссовера стоимостью в два с гаком миллиона рублей в бесполезное ведро с гайками, грустно стоит в окружении заснеженных норвежских гор и ждёт своей участи: отремонтирую я её в ближайшем автосервисе или оболью бензином и сожгу, водя вокруг ритуальные хороводы в обнимку с северными оленями.

Неподалёку есть два городка: в одном живёт 900 человек, в другом — чуть менее 800. В каждом есть по автосервису с местными Винтиком и Шпунтиком, но все они не работают минимум до вторника — Европа празднует Пятидесятницу. До ближайшего дилерского центра Volvo в Мурманске — 600 километров и несколько заснеженных перевалов.

За окном всё так же шёл снег, делать было нечего, мы ели, спали и читали книги. Иногда до нас долетал слабый wi-fi из хозяйского дома, тогда удавалось узнать о новостях, происходящих в мире, и отправить пару-тройку рабочих писем.

Из приятного — у нас были: баня, водка и лосось. Гармони не было.

Ранним утром понедельника, когда за окном завывала уже ставшая привычной нам метель, в дверь нашего домика неожиданно постучали. Приехал механик, который обещал добраться к нам ещё накануне, но то ли загулялся со своими собаками, то ли банально забухал.

Я открыл ему капот.

— Жидкость на месте, мотор гидроусилителя гудит, всё должно работать!
— Это я и без тебя знаю, что делать-то?
— Давай подключим компьютер, считаем ошибки.
— Ну давай, сколько это будет стоить?
— 2000 крон...

Две тысячи норвежских крон равнялись примерно десяти тысячам российских рублей. Такой расклад меня категорически не устраивал, и я начал пытать механика на предмет наличия альтернативных вариантов. Норвежец был неразговорчив и вообще крайне недоволен, что ему пришлось ехать сюда, вместо того чтобы гулять со своими собаками. Резюме было следующим: ю хэв вери биг проблемз, скорее всего надо менять проводку, но он не уверен, да и нужных запчастей у него всё-равно нет, но мы можем заплатить ему сколько-то там тысяч евро, после этого дня через три-четыре, может быть, что-нибудь привезут, и он, может быть, даже что-то сделает, не факт, конечно, что починит, но денег мы ему заплатим кучу, это он обещает.

Механик уехал.

С помощью «лома и какой-то там матери» я разблокировал руль. А к вечеру снег, дождь и всякая прочая гадость, падавшая до этого с неба, прекратились, и за нашим окном выглянуло солнце.

Не переключайтесь!

Продолжение: День 12 (точнее — вечер). К чёрту всё! Экспедиция продолжается. Кьёллефьорд, Финнкирка, Дифьорд