Балаклава — милый приморский городок, словно змей обвивающий по периметру извилистую Балаклавскую бухту и постепенно наползающий на возвышающиеся вокруг неё крутые холмы. Это — моё любимое место в Крыму. Первый раз я побывал в Балаклаве в шестилетнем возрасте, отдыхая в Крыму с родителями. Тогда в 1992 году это была другая страна — свежесформированная незалежная Украина. И хотя город уже не имел «закрытого» статуса, его окрестности оставались окутаны флёром советской армейской паранойи: расположенная в толще горы Таврос база подземных лодок ещё не была рассекречена, и я хорошо помню, как местные зоркие военные выследили нас, невинных туристов, гулявших по руинам крепости Чембало с фотоаппаратом, и заставили достать из него отснятую фотоплёнку, дабы засветить её. Теперь — всё проще: Балаклава давно превратилась в туристический центр, а я нет-нет да и периодически посматриваю на продающиеся на склонах окружающих её холмов дома...
Одно из главных неоспоримых местных достоинств — наличие огромного участка незастроенного никем побережья. Черноморский берег Крыма почти весь освоен так, что плюнуть негде, а здесь — почти десять километров нетронутой береговой линии, убегающей от Балаклавской бухты на юго-восток — к мысу Айя, и даже чуть за него — к бухте Ласпи. Если не ошибаюсь, то это — единственный неосвоенный девелоперами участок такой протяжённости на всём южном побережье Крыма от Севастополя до самой Алушты. И самое главное: вся его территория ныне включена в состав заповедника, поэтому есть надежда, что это царство милых пляжей и укромных бухт так и будет оставаться уголком девственной природы, укрытым горными вершинами от всё разрастающихся крымских курортов.
Павел Иванович Сумароков, русский литератор, посетивший Балаклаву в 1799 году, вскоре после присоединения Крыма к Российской империи, отмечал в своих путевых заметках:
Сей разрушенный до основания город, в котором от прежнего его существования ни дома, ни обывателя не осталось, был у генуэзцев из самых лучших укреплений, и имел довольное число в себе жителей. В новейшие времена турки всегда содержали в ней свой гарнизон, вытекающая же тут бухта служила им гаванью. Оная бухта простирается почти на версту в длину и сажен до 60 в широту, и хотя по великой глубине своей и обещает тихое в себе судам пристанище, но по причине узкого и не более 15 сажен ею с морем соединения вход в неё при сильных ветрах весьма опасен. Каменная крепость господствовала на самой крутизне превысокой подле моря горы, где видны ещё развалины стен, а внизу находятся следы церквей, мечетей и строений. Ныне Балаклава, состоящая из 60 домов, расположенных в одну линию по пологому берегу моря, обитаема одним Греческим батальоном, и есть воинская слобода, в которой арнауты, имея непременное пребывание, отправляют по кордону свои караулы.
Балаклава разлива 2020 года встречает путешественников инвентарными номерами на зданиях.
С 2017 года парковка в центре города — официально платная. Правда, не первый месяц с ней творится какой-то бардак: паркоматы не работают, местные твердят «паркуйтесь где и как хотите», а многочисленные туристы из Москвы по привычке стыдливо прикрывают свои автомобильные номера, на всякий случай. Тренд 2020 года — медицинские маски.
Несколько лет назад Владимир Путин предложил сделать из Балкалавы «конфетку» — международный центр туризма с яхтенной мариной мирового уровня. Конечно, воз и ныне там: пока только количество нулей в стоимости реализации этого проекта год от года увеличивается (последняя озвученная цифра — около семи миллиардов рублей).
Всё это, однако, не мешает Балаклаве уже сегодня быть местом стоянки самых дорогих яхт в Крыму. Стоимость некоторых из них измеряется миллионами долларов. На фото — яхта публично заявляющей, что её с Россией ничего не связывает, убеждённой украинки Софии Ротару, которая, по заверению местных жителей, в «аннексированном агрессором» Крыму всё же регулярно бывает.
В Балаклаве — невероятно интеллигентные коты.
И огромных размеров чебуреки.
С сыром только не берите. Он здесь — традиционно для контрсанкционной эпохи дерьмовый.
По набережной туда-сюда шныряют зазывалы, предлагающие различные морские прогулки. Летом, когда от туристов отбоя нет, — цены у них, конечно, ломовые. Но в ноябре, когда Балаклаву накрывает межсезонной дрёмой, — можно и поторговаться. Двухчасовая прогулка на катере до мыса Айя и обратно обходится нам по пятьсот рублей с носа.
Балаклавская бухта — одна из самых удобных на всём черноморском побережье. Узкая и изогнутая она совершенно не видна с моря. Здесь не бывает штормов, а её глубина — до тридцати пяти метров — позволяет заходить в неё судам практически с любой осадкой.
Оценившие оборонительные характеристики бухты генуэзцы ещё в XIV веке построили на возвышающейся над ней скале крепость Чебмало, руины которой частично сохранились до наших дней. Сердцем укрепления была пятнадцатиметровая башня-донжон, в которой проживал ежегодно назначавшийся из Генуи консул. Её недорушенные стены, подпоротые последние пару десятилетий строительными лесами, и сегодня венчают вершину горы, оставаясь надёжным ориентиром для выходящих в море капитанов.
Удивительное дело: укрепление неплохо пережило и вражду с православным княжеством Феодоро, и наступление османских войск, и все последующие войны, включая Вторую мировую, и было растащено на стройматериалы местными жителями уже в советские времена. Сейчас то что осталось от некогда мощной твердыни безуспешно пытаются отреставрировать (хотя на самом деле все работы вот уже много лет заморожены).
К востоку от крепости возвышается гора Аскети. На её вершине виднеются руины другой, более поздней цитадели. Это — форт Южная Балаклава, считавшийся когда-то самым высоким береговым укреплением в Европе.
Над отвесной скалой со стороны моря нависает единственный сохранившийся из двух некогда существовавших здесь высотных наблюдательных пунктов. В наши дни он известен как «Бочка смерти».
Существует легенда, что в годы немецкой оккупации фашисты расстреливали здесь пленных красноармейцев, после чего сбрасывали их тела вниз со скалы. Историки подобные слухи опровергают, но внутри наблюдательного пункта на высоте головы человека действительно видны сохранившиеся следы от пуль.
После горы Аскети начинается череда небольших частично благоустроенных пляжей. Ближайший к Балаклаве называется Серебряным, следующий за ним — Золотым. Летом к ним отправляются рейсовые катера. История названий этих пляжей — до банального проста: в XIX веке лодочники брали с отдыхающих за переправу от Балаклавы до Серебряного пляжа серебряную монету, а до Золотого — золотую.
Следующий пляж после Золотого — Инжир. Рядом с ним находится издалека заметная скала, расколотая на две половины. Туристы называют её «Жопой», так что вопросы типа «Как пройти на Жопу?» — здесь в порядке вещей.
Склон горы увит живописным сосновым бором.
Красивое место.
И сосны все — как на подбор красавицы, будто на Ладожских шхерах.
Урочище Шпиталь.
После него идёт череда гротов.
Первый из них — Сифон. Его ещё называют «Дыханием дракона». При определённом волнении, из расположенного внизу грота отверстия может вырываться многометровый фонтан из брызг.
Второй грот — Энтузиастов. Почему он так называется — никто не знает.
Третий грот, согласно преданию, посещала Екатерина II во время своего путешествия по Крыму, и теперь он носит её имя. Его длина — почти пятьдесят метров.
После череды гротов прямо из воды будет расти отвесная скала. Высота её надводной части — около трёхсот метров, подводной — семьдесят.
Адмирал Фёдор Ушаков использовал эту скалу для обучения своих канониров стрельбе. На её поверхности видны множественные отметины от ядер.
Ещё один грот. Существует легенда, что в годы Великой отечественной войны здесь в течение нескольких месяцев успешно прятался советский катер, по ночам атаковавший вражеские корабли.
А что это за белесый вопросительный знак виднеется в воде?
Давайте глянем поближе.
Да, это какое-то невероятное скопление медуз. Никогда такого не видел. Больше всего их — на верхней оконечности «вопросительного знака», прямо какой-то медузовый суп-желе.
Кстати, медуза — не самостоятельное животное, а всего-лишь название фазы жизненного цикла. Сам живой организм называется книдария. Его характерное отличие — наличии книдоцитов или стрекательных клеток. Книдарии используют их для охоты и защиты от врагов. Именно благодаря этим клеткам некоторые медузы могут оставлять ожоги. Жизненный цикл книдарий представляет метагенез — две чередующихся стадии: бесполую сидячую — полип, и половую плавающую — медузу. Интересно также, что медузы размножаются почкованием.
Дальняя точка нашей морской прогулки — мыс Айя. Его название происходит от греческого слова άγιος — «святой».
Мыс Айя — самый высокогорный в Крыму. Его высота — почти шестьсот
Где-то там наверху находятся руины средневекового феодального замка. По одной из версий, в XIII-XIV веках здесь находился дозорный пункт княжества Феодоро, созданный дабы наблюдать за передвижениями основавшихся на южном побережье Крыма генуэзцев.
Ещё в середине XX века от укрепления сохранялась оборонительная стена высотой в несколько метров и остатки башни-донжона. В 1960-х годах на мысу был размещён радиотехнический взвод Черноморского флота, и древний памятник был разобран на стройматериалы. Сейчас, как водится, всё заброшено.
Внизу располагается пляж Затерянный мир. Считается, что попасть на него можно только со стороны моря (на самом деле — нет: существует горная тропа, ведущая сюда из бухты Ласпи).
На следующем фото — начинающаяся после мыса Айя бухта Ласпи. Над ней возвышается Байдарская яйла — самая западная из яйл Главной гряды Крымских гор.
Ласпи происходит от греческого λάσπη — «грязь». В Средние века в этой бухте находились геотермальные источники, на которые приезжали лечиться и стар и млад со всех окрестностей. В XIII-XIV века их активная деятельность прекратилась, и теперь об их существовании напоминает лишь закрепившееся за бухтой название.
Солнце клонится к горизонту, нам пора возвращаться в Балаклаву.
Семейное фото на память.
Вдалеке виднеется мыс Фиолент.
На входе в Балаклавскую бухту в тридцати метрах от нас плещется стая дельфинов. Я пытаюсь сфотографировать их, но в сгущающихся сумерках фотографии не получаются.
Не переключайтесь!
